Андрей Дышев - Инструктор по экстриму

– Зачем тебе Микитович, Львиное Сердце? – вдогон крикнул Славка.

Гера ничего не ответил. Славка не был способен понять его. Легко проявлять сочувствие и иронизировать, находясь в полной безопасности.

– Ты что, из бани? – спросил Микитович, когда Гера вломился к нему в кабинет. Шеф сидел на столе боком к нему и пил кофе из красной чашки. Его голова, как всегда, была хронически не мытой, отчего напоминала художественную кисть, которую после работы забыли окунуть в растворитель. Плечи его пиджака были щедро присыпаны перхотью, как осенний газон инеем. И какого черта с такой осыпающейся головой надевать темный костюм!

– Мне срочно надо в отпуск! – с порога заявил Гера и, демонстрируя, что отступать не намерен, сел за стол и придвинул к себе чистый лист бумаги. – Что там надо писать? «Директору ООО «Экстремтур»…»

Микитович опустил чашку на стол, сел в кресло, скрипнув кожей, и начал строить из ладоней какую-то фигуру, символизирующую непоколебимую волю и единоначалие.

– Не понял, – признался он.

– Я должен уехать на месяц.

Грифель карандаша не выдержал эмоции и сломался. Гера потянулся к органайзеру шефа за шариковой ручкой, но Микитович предусмотрительно придвинул органайзер ближе к себе.

– Ты что, с ума сошел? – предположил он. – У тебя отпуск в октябре. Никаких отпусков сейчас быть не может! Работы выше крыши! Кто вместо тебя будет людей на Истукан таскать? Я? Или Пушкин?

– У меня особые обстоятельства, – туманно, но с оттенком драмы в голосе произнес Гера.

– Какие еще обстоятельства? – повысил голос Микитович, наваливаясь на стол. – Жена рожает? Или кто-нибудь умер?

– Если вы меня не отпустите, то умру я.

– Вот ты сначала умри, а потом я тебя отпущу.

– Значит, нет?

– Можешь идти, – неожиданно легко согласился Микитович. Выдержал паузу, пристально глядя в глаза Гере, а потом добавил: – Но назад уже не возвращайся. И никакого пособия не жди – все пойдет на покрытие убытков.

– Это бесчеловечно, – заявил Гера, понимая, что по-доброму шеф его не отпустит. – На этом Истукане творится черт знает что, а вы даже не поинтересуетесь!

– Что там творится? Конкретно! Чем ты не доволен?

«Он ничего не знает. Это лучше, чем если бы знал все».

– Клиенты на стене с ума сходят, вот чем я не доволен!

– Ну и что? – развел руками Микитович. Он понял эту фразу так, как и должен был понять. – В этом-то вся изюминка, что с ума сходят. Именно за острые ощущения они нам и платят… Ну что? Что? Нагрубили тебе? На хрен послали? Истерику закатили? А ты, нежная душа, не выдержал?

– Если бы только истерику! – пробормотал Гера и стиснул зубы, чтобы не наговорить лишнего. Да, все же будет лучше, если шеф ничего не узнает. Хватит того, что Славка хихикает и издевается. У Микитовича взгляд на жизнь вообще преломляется через призму коммерции. Весь мир и поступки людей у шефа делятся на две категории: выгодно и невыгодно. Если рассказать ему обо всем начистоту, он, ничуть не смутившись, возьмет калькулятор и начнет подсчитывать, какую прибыль принесут киллеры, если водить их на Истукан как на удобную и опробованную огневую позицию.

Гере казалось, что страх разбирает его на запчасти. Вот свинчивает голову, вытаскивает ключицы, снимает с опор легкие, сердце, желудок. Все внутренности падают вниз живота, а образовавшуюся в груди пустоту заполняет холод…

Он лежал в кустах самшита, грыз сухую сосновую иголку и следил за калиткой. Славка – безнадежный болтун и легкомысленный словоблуд. Переквалификации не подлежит. Таких, как он, надо судить, надо придумать для них специальную статью в Уголовном кодексе, вроде того: «Введение в заблуждение честных граждан». Или: «Пропаганда глупых измышлений и ошибочных выводов». Чем он думал, когда безапелляционно утверждал: «Она уже очень далеко отсюда…», «ты ей нужен, как собаке пятая нога…»? И Гера тоже хорош! Расслабился, поверил болтуну.

Шурша шинами, по шоссе пронеслась маршрутка. Минуту спустя прогрохотал «зилок» с газовыми баллонами в кузове, похожими на взвод солдат в красных мундирах. И что дальше? Сколько он будет здесь лежать? Пока не сожрет все иголки и не обглодает кусты самшита?

Он повернулся на бок. Спина затекла и онемела, будто содрали кожу, а вместо нее присобачили кусок половой доски. Калитка открылась. Вышел Славка. Встал на обочине, сунув руки в карманы шортов. Без четверти два. Ему скоро выходить на маршрут. Счастливый человек, который может шутить, заигрывать с девчонкой, делать массу приятных глупостей, из которых состоит нормальная жизнь, и не думать про каких-то киллеров.