Андрей Дышев - Миллион в кармане

– Тряпка не может пролежать в земле пять веков, – возразила Анна, кидая коробку на кучу угля. – Нужен маленький сундучок из дорогих сортов дерева, обитый золотыми или серебряными уголками, с инкрустированным бриллиантами замочком, украшенной дорогими камнями ручкой. Причем все должно быть тусклым от сырости и времени, а деревянная основа – трухлявой.

Влад в сердцах откинул в сторону оцинкованное ведро без днища и отряхнул куртку от черной пыли.

– В общем, с этого маленького сундучка и надо было начинать, а не с монет, – сказал он расстроенным голосом.

– Послушай, а что мы с тобой голову ломаем? – сказала Анна, растягивая слова. – Глиняный кувшин! Ты же мне сам говорил, что черепица хранится практически вечно!

В ближайшей деревне они купили десяток яиц, молока, творога и замечательный кувшин с широким горлышком, который как две капли воды был похож на склеенные экспонаты, выставленные в судакском краеведческом музее. Хозяин, с которым Анна, во избежание припадка национализма, изъяснялась на английском, усиленном мимикой и жестами, был очень удивлен тем обстоятельством, что покупатели просили кувшин похуже и постарее.

Когда начали сгущаться сумерки, они приехали в поселок Ясыня, зажатый со всех сторон мохнатыми горами, застроенный деревянными приютами и гостиницами с высокими, остроугольными крышами, покрытыми красной черепицей, похожей на рыбью чешую, где вечерний прохладный воздух был напоен пряным запахом печного дыма, скота, прелого сена и шашлыков.

Машину они оставили на стоянке, а сами поселились в трейлере, которые в качестве жилых домиков использовались на туристской базе «Эдельвейс». Это было милое и живописное местечко, где ни на минуту не утихала музыка, истошные крики отдыхающих, грубо акцентированный мат гуцулов, смешанный со звоном бьющихся о речную гальку пустых бутылок.

Свет в трейлере не вовремя отключили, и Анне пришлось готовить ужин при свече. Пока она резала кубиками и поджаривала на походной газовой горелке великолепные белые грибы, купленные у железнодорожной станции, Влад, расположившись на полу, «красил» монеты соляной кислотой, смазывая их кисточкой с обеих сторон. На глазах монеты темнели, превращаясь из латунных подделок в древние, потускневшие от времени «подлинники». Высохшие монеты он аккуратно опускал в кувшин.

– Посмотри! – сказал он Анне, протягивая ей потяжелевший «клад».

Анна взяла кувшин двумя руками, просунула внутрь руку, зачерпнула горсть монет, рассмотрела их в слабом свете горящего фитиля.

– Похоже, – сказала она. – Если бы я откопала такую штуку на своей даче, то стопроцентно была бы уверена, что это настоящий клад. И все же мы должны привезти их на место в сумерках.

Они наскоро поужинали и легли спать. Влад расположился на нижней полке у тамбура, а Анна – в центральном отсеке. Двери между ними не было, и Влад, ворочаясь, попытался вовлечь Анну в разговор о парадоксах истории, но Анна, повернувшись к стене, на вопросы не отвечала. Тогда он встал, подошел к ее полке, присел рядом и коснулся ее плеча губами.

Анна, словно ждала этого, сразу же повернулась лицом к Владу, взяла его руку, крепко сжала и попросила:

– Будь другом, иди спать.

И в эту ночь, как и во все предыдущие, Влад остался другом.

Они встали рано, когда горы еще были покрыты паутиной сырого тумана, а пастухи только-только начали выгонять из овчарен стада, и еще не на всех домах закурились печные трубы, и еще не все туристы «Эдельвейса» утихли в своих трейлерах и упали в постели.

Из-за плохой видимости семь километров они ехали четверть часа, благо что шоссе в это время было пустынным, и лишь раз проезжую часть пересекло стадо полусонных коров, которые, приглушенно позвякивая колокольчиками, медленно растворялись в тумане.

Влад съехал с шоссе на мокрую от росы полянку, прижал машину к зарослям молодого боярышника, чтобы она не слишком бросалась в глаза со стороны дороги, и выложил из багажника на траву два небольших рюкзачка с притороченной к одному из них саперной лопаткой с коротким черенком.

Слева от полянки шумела мелкая, глинистого цвета река. Она волокла за собой гальку, щепки и ветки. Во многих местах из воды обнажались гладкие спины больших булыжников. В разные стороны от них расходились упругие струи, и казалось, что камни медленно плывут против течения.

– Глазу не за что зацепиться. А нужен какой-нибудь хорошо заметный ориентир, – сказала Анна.