Андрей Дышев - Морской узел

Море, ставшее мне ненавистным, притягивало меня своим величественным молчанием, ненавязчиво предлагало мне разговор по душам. С него все началось, точнее, с проклятой яхты, которую кинул мне бесенок под видом спасательного круга. Как бы моя душа ни противилась, я вынужден был снова искать встречи с яхтой. Невозможно было излечиться от тяжелого недуга, не обращая внимания на омерзительную язвочку, ставшую причиной всех бед.

Я спускался к морю зигзагами, по малознакомым улочкам, избегая появляться в тех местах, где у меня было много друзей и где я мог нарваться на засаду. Очень хотелось заглянуть в спортивный клуб, в котором атлетическое железо было щедро пропитано моим потом, и поздравить Юрку Беспалова с победой на республиканских соревнованиях по бодибилдингу. Или зайти в кафе к Ашоту Вартаняну, который готовит лучшую на всем Побережье хашламу. Или заскочить в художественную студию к Бари Селимову, пройти на цыпочках по намастиченному паркету мастерской, не дыша постоять за спиной художника и посмотреть, как он близоруко щурится, точечно выписывает тонкой кистью крохотные детали, и близко-близко придвигается губами к холсту, словно вдыхает в него жизнь… Эти и многие другие близкие моему сердцу люди словно умерли или остались в какой-то иной, недоступной для меня жизни.

Я даже пляж выбрал такой, на котором никогда не был – элитный, безлюдный, где входная цена предполагала разве что море из чистого шампанского и гальку из золотых слитков. По мраморной лестнице я спустился к шезлонгам, разделся, развесил джинсы и рубашку на «плечики». Ко мне тотчас подошла девушка, такая тонкая, что даже не отбрасывала от себя тени, и золотая галька под ее ногами не шуршала. Она говорила счастливым голосом, при этом счастливо улыбалась и вообще откровенно демонстрировала, что очень рада деньгам, которые я с собой принес. Она стала предлагать мне спиртные напитки, легкий бизнес-ленч, нумидийский массаж в пять рук (наверное, его должны были исполнить три массажистки, одна из которых была однорукой), сауну, бильярд, полный рилэксейшн, интеркурс, айонинг и еще много такого, о чем я никогда не слышал, но, возможно, испытывал. Я прервал девушку в тот момент, когда она предлагала мне «коминг инто стэп», и попросил организовать полет на параплане.

Девушка застопорилась и некоторое время молчала, хмуря лобик с прыщиками, зашпаклеванными тональным кремом. Видимо, ее тонкие мысли текли только в одном направлении, и она не совсем поняла, какой именно рилэксейшн мне приглянулся.

– Вы хотите «коминг инто стэп» во время полета на параплане? – осторожно, чтобы не оскорбить моих своеобразных пристрастий, уточнила она.

Мне, конечно, было безумно интересно узнать, что представляет собой эта услуга, которую девушка готова была предоставить немедленно, и все же предпочел только параплан в его базовой, классической конфигурации без каких бы то ни было довесок. Мое желание было исполнено словно по мановению волшебной палочки. Не прошло и пяти минут, как к берегу подлетел скутер, и два парня в длинных шортах принялись раскладывать параплан и распутывать его стропы.

– Как долго хотите летать? – поинтересовался наездник скутера с порезанной во многих местах широкой физиономией.

– Пока не надоест, – уклончиво ответил я. – Только, пожалуйста, подальше от берега.

– Насколько подальше? – усмехнулся наездник. – До самой Турции?

На меня надели обвязку. Скутер взревел, стрельнул в небо водяным фонтаном и помчался по волнам, увлекая за собой фал и меня, пристегнутого к нему. Параплан тотчас наполнился воздухом, и меня с силой потянуло вверх. Пляж вместе с шезлонгами, зонтиками, золотой галькой и не отбрасывающей тени девушкой ухнул вниз, словно в земной коре образовался провал и все стало туда сливаться; у моря раздвинулись границы; распускался как цветок город, открывая моему взгляду улицы и районы, которые никогда нельзя было увидеть с пляжа. Я воспарил быстро и без усилий, и даже в глазах чаек, которые поглядывали на меня снизу, можно было распознать зависть.

Скутер мчался в открытое море, издавая пронзительный, как стоматологический бор, вой. Он прыгал на волнах, резал темную воду, и брызги, расходящиеся от него веером, напоминали белые крылья. Я смотрел по сторонам, вглядываясь в мелкий мусор, покрывший водную гладь от горизонта до горизонта. Этим мусором были корабли, баржи, рыболовецкие сейнеры, катера и прочие суда, прилипшие к поверхности моря. Их было намного больше, чем можно было увидеть с берега. Я висел над ними, будто над обширным голубым сукном, на котором ювелир рассыпал мелкие безделушки из платины, агата и рубина, я выбирал, присматривался, но не было ничего подходящего. Выбор большой, на любой вкус, но вот маленькой одномачтовой яхты «Галс» нигде не было видно.