Андрей Дышев - Остров невезения

– Что такое? Почему? – заволновался Дикобраз, ковыряя гвоздем в замке зажигания. – Сейчас запустим… Сейчас…

Гера через его плечо глянул на датчик топлива.

– Не суетись, – помертвевшим голосом произнес он. – Бензин кончился.

Дикобраз не поверил и стал ковыряться гвоздем с удвоенной силой.

– Заведется! Заведется! Быть такого не может… – бормотал он.

Гвоздь сломался, и его половинка застряла в щели для ключа. Дикобраз простонал от досады и швырнул обломок гвоздя в воду.

Несколько мгновений они сидели неподвижно, тупо глядя перед собой. Скутер покачивался на волнах, вокруг кружили чайки. Они издавали странные звуки, похожие на смех.

– Самолет возвращается, – произнес Гера.

«Сессна», сделав крутой вираж над морем, полетела прямо на них. Она гасила скорость и снижалась. Поплавки поочередно чиркнули по воде…

Дикобраз встрепенулся, с тоской посмотрел на катамаран, затем на патрульный катер, потом снова на «Сессну»… Кольцо сжималось. Спастись было невозможно.

– А-а-а! – взвыл Дикобраз, в бессильной ярости ударяя по рулю скутера. – Но почему? Почему?

Он повернулся к Гере. Глаза Дикобраза были широко раскрыты, а лоб изрыт морщинами.

– Давай обнимемся на прощанье, – произнес он и всхлипнул.

Гере не хотелось обниматься с Дикобразом, но никого другого, с кем можно было бы обняться, рядом не оказалось. Он прижал к своей груди растрепанную голову Дикобраза, от которого еще пахло пивом и табаком, и похлопал по его спине.

«Сессна» уже села на воду и, меся лопастями воздух, приближалась к ним подобно глиссеру. Катамаран и патрульный катер сблизились друг с другом и теперь шли параллельно. Генерал, стоя на носу и держась за леер, что-то кричал Максу, а Макс, соглашаясь, кивал головой. Минута расправы приближалась.

Самолет явно опережал катамаран и патрульный катер. Его поплавки резали воду уже в каких-то пятидесяти метрах от скутера.

– Если это полиция, – сказал Гера, – то нас не убьют. Во всяком случае, убьют не сразу.

– Да, конечно! Это полиция! – обрадовался Дикобраз и замахал руками. – Сюда! Сюда! Я требую справедливого и объективного суда! Я расскажу всю правду! Я наведу меч возмездия на Азиза! Суд надо мной станет судом над мировым терроризмом!

Пока он митинговал, «Сессна» подошла к скутеру почти вплотную. Поплавки подняли волну, и скутер закачался и запрыгал, как молодой жеребец. Запахло горячим металлом и сгоревшим топливом. Лопасти с шелестом рубили воздух. Открылась дверь кабины.

– Уснул, что ли? Быстрее! – раздался сердитый окрик.

Гера поднял лицо и от удивления раскрыл рот.

Ему протягивал руку Пилот, а с соседнего сиденья, обливаясь слезами, на него смотрела Лисица.

Не понимая, что все это значит, Гера схватился за руку Пилота, и тот буквально втащил его в салон. Дикобраз очень быстро смекнул, что пожилой мужчина в белой майке и симпатичная девушка менее всего похожи на полицейских. Он выпрямился во весь рост и замахал руками.

– И меня тоже! И меня! – закричал он, прыгая на поплавок. Мотор взревел в форсажном режиме, и Дикобраз в ужасе ухватился за балку, подпирающую крыло. Он сжимал ее, не замечая, что Гера пытается за ворот втащить его в салон самолета.

– Отпусти балку, идиот! – закричал Гера.

«Сессна» уже скользила по воде, быстро набирая скорость. Оцепенев от ужаса, Дикобраз с трудом разжал пальцы и, несмотря на свою комплекцию, проворно взобрался в салон. Гера тотчас захлопнул дверь. Пилот потянул штурвал на себя. Оторвавшись от воды, самолет пронесся над катамараном и патрульным катером. Гера успел увидеть, как мелькнула под ним белая корма с флагштоком, рядом с которым стоял Макс. Высоко задрав голову, он смотрел на самолет, и лицо его было перекошено от злобы.

Не долетев до берега, «Сессна» накренилась, описала над пляжем большую дугу и взяла курс в открытое море. Только теперь Гера почувствовал, как страшное напряжение отпускает и мысли постепенно приходят в порядок. Он тряхнул головой, пытаясь окончательно прийти в себя и сообразить: что все это может значить? Дикобраз, обычно словоохотливый, притих, сжался в комок, исподлобья поглядывая на Геру и стараясь по его лицу понять, как себя вести в столь необыкновенной ситуации: радоваться спасению или же окончательно похоронить всякую надежду на благополучный исход?

Пилот, занятый управлением самолета, молчал. Он был спокоен и сосредоточен, поглядывал на приборы и в окно. Лисица, повернувшись к Гере вполоборота, крепко сжимала его руку и смотрела на него влюбленно-мокрыми глазами.