Андрей Дышев - Остров невезения

– Ты можешь поверить, что через минуту станешь трупом?.. Ах, как я обожаю такие мускулистые и симпатичные трупы! Они такие доступные, покорные и беззащитные, они так возбуждают…

Гера судорожно сглотнул и покрылся испариной. Он взглянул на Дикобраза, невольно желая сравнить свое состояние и его. Дикобраз сидел на полу и выглядел морально уничтоженным. И все же трудно было сказать, что его больше угнетало: приближение смерти или похмельный синдром.

Макс подошел к Гере, с удовольствием глядя на его взволнованное, покрытое румянцем лицо.

– Мне очень жаль, – произнес он и с силой ударил его кулаком в живот.

Гера согнулся пополам. Он не мог дышать, перед его глазами поплыли темные круги, но он не упал на колени, а плюхнулся на стул перед радиостанцией.

– Кончай их! – сказал Макс Розе и отошел к двери.

Роза вскинула карабин, нацелила его в голову Дикобраза, потом перевела на Геру и снова на Дикобраза.

– Не знаю, с кого начать, – промурлыкала она. – Они мне оба нравятся…

– Шеф, – простонал Дикобраз, тяжело и часто дыша, – хоть бы стаканчик виски перед смертью!

– Начинай с этого, – сказал Макс, кивая на Дикобраза. – Чтобы не мучился.

Роза согласилась с логикой Макса и прицелилась в Дикобраза. Ее длинный и крепкий ноготь лег на спусковой крючок. В то мгновение, когда Гера уже готов был вскочить и тараном ринуться на Розу, случилось нечто странное. Окно, завешенное шторкой, вдруг с треском и стекольным звоном влетело внутрь вагончика, а за ним следом, превращая в щепки раму и фанерную стену, ворвался какой-то большой бородатый человек с огромным кинжалом. Роза, не ожидавшая увидеть ничего подобного, истошно завизжала и выстрелила. Пуля разбила лампочку, висящую под потолком, и насквозь прошила тонкий потолок. Макс, оцепенев от ужаса, начисто забыл про пистолет, который держал в руке. Он попятился к двери, распахнул ее своим задом и выпал из вагончика прямо на оскаленные пасти собак. Со звериным рычанием бородатый человек ринулся на Розу, но она последовала примеру Макса, с удивительной проворностью вылетев наружу.

Все это произошло настолько быстро, что ни Гера, ни тем более Дикобраз не успели понять, что произошло и кто теперь возьмет на себя функции палача. И потому не испытали ни облегчения, ни какой-либо другой положительной эмоции. Они пялились на высокого и худого незнакомца с выбритой головой и черной бородой, который встал на пороге, и, потрясая своим ужасным кинжалом, утробно крикнул что-то вслед убегающим Максу и Розе. Беглецы уносили ноги с такой завидной скоростью, что уже через полминуты затих лай собачьей своры, которая преследовала их.

Незнакомец повернулся к Гере и Дикобразу и хищно сверкнул белками глаз.

«Так это тот самый араб, которого я видел рядом с портье в ночлежке!» – вспомнил Гера и с облегчением вздохнул. Наверное, это матрос или рыбак. Может быть, живет в соседнем номере. Какой хороший и отважный человек! И как вовремя он подоспел на помощь!

Но Дикобраз никакой радости от встречи с бородачом не испытал. Он почему-то повел себя как щенок перед волком: поежился, втянул голову в плечи и тихо заскулил.

Незнакомец приблизился к Гере, склонился над его лицом и медленно поднес острие кинжала к его глазам.

– Я Абдул Азиз! – хриплым голосом произнес он.

Кажется, Дикобраз горько пожалел о том, что Роза не успела его пристрелить. На его лице отобразилось столько ужаса и безысходности, что его трудно стало узнать. Губы задрожали, лоб покрылся глубокими морщинами, а из глаз полились слезы. Как этот страшный араб здесь оказался? Он ведь умер! Дикобраз вместе с Максом бросили его в океан! Значит, он все-таки выжил? Или он вернулся с того света, чтобы наказать Дикобраза?

На Геру встреча с прославленным террористом не оказала столь сильного впечатления. Он даже не испугался, потому как кинжал Азиза выглядел хоть и устрашающим, но все же не таким радикальным орудием казни, как карабин.

Азиз, изучив лицо Геры, перевел взгляд на рыдающего Дикобраза. Брови араба в недоумении выгнулись, казалось, он хочет сказать: «Зачем плачешь, глупый? На том свете так хорошо!» Опустив ладонь на голову Дикобразу, он заставил несчастного коснуться лбом пола. Будучи уверенным, что араб сейчас обезглавит его ударом кинжала, Дикобраз забормотал слова молитвы. Азиз в самом деле взмахнул своим страшным оружием, но голову отрубать не стал, а лишь перерезал веревку, которой были связаны руки Дикобраза.