Андрей Дышев - Русский закал

– Послушай меня… Я очень прошу, возвращайся в Ла-Пас, найди группу, поселись в гостинице, ходи на экскурсии и в рестораны. Оставь меня в покое. Ты же видишь, что мне сейчас не до тебя.

– Я не хочу в Ла-Пас, – ответила Анна. – Куда ты меня все время гонишь? Мне интересно с тобой. Особенно хочется посмотреть на красавицу, из-за которой такой видный мужик сошел с ума. Я только гляну на нее – и сразу поеду в Ла-Пас. Договорились?

– Нет, не договорились. Ты должна уехать сегодня. Я не хочу больше тебя здесь видеть.

Анна нахмурилась.

– Кажется, ты еще не понял, что я не выношу, когда со мной разговаривают таким тоном. Один уже пытался меня отшить. До конца своей жизни он теперь будет горько сожалеть об этом.

– Ты меня смертельно напугала.

– Это хорошо. Мужчины должны бояться женщин. Когда боятся – тогда уважают.

Мы стояли посреди торгового ряда и всем мешали. Ноги Анны произвели фурор среди торговцев, и ее снова стали угощать фруктами. Я думал о том, какой аргумент нужен еще, чтобы отправить ее в Ла-Пас. Она, склонив голову набок, щурясь от яркого света, с легкой улыбочкой смотрела на меня. «Ну и черт с тобой! – подумал я. – Ходи за мной как тень. Больше я ни слова не скажу тебе».

И, повернувшись, пошел к автостоянке, где, тесно прижавшись друг к другу, грелись на солнце грузовики и легковушки.

При всей своей нищете перуанцы часто бывают бескорыстны и щедры. Водитель грузовика, разукрашенного желто-зелеными пятнами, смахивающими на обычный армейский камуфляж, ехал до Пукальпо и согласился довезти нас с Анной бесплатно. Он принял нас то ли за французов, то ли за немцев, потому как о чем-то долго рассказывал нам, размахивая руками и захлебываясь от смеха, и из всего сказанного я разобрал только два слова: «Париз» и «Берлин». Анна попыталась объяснить ему, что мы из России, но перуанец, кажется, даже не слышал о такой стране.

Мы переночевали тут же, на стоянке, прямо в кузове грузовика, и рано утром следующего дня отправились в далекий путь. Рюкзак, чтобы он не мешал, я оставил в кузове. Тесно прижавшись друг к другу, мы с Анной сели рядом с водителем.

Он был излишне разговорчив, и его ничуть не смущало, что мы не понимали ни слова. Он размахивал руками, активно крутил баранку, нещадно бил кулаком по сигнальной кнопке, привлекая внимание водителей, идущих на обгон, или девушек, стоящих на обочине.

Грузовик трясся по ухабистой дороге, с каждым километром поднимаясь все выше в горы. За сутки мы проехали Анды, на восточных склонах которых прилепился маленький поселок Тенго-Мария.

Быстро стемнело. Узкая дорога, отвесные скалы слева и справа, редкие деревья – все погрузилось во мглу тропической ночи. Я, положив голову на плечо Анне, дремал и раскачивался на сиденье из стороны в сторону.

Внезапно раздался хлопок, водитель ударил ногой по педали тормоза и что-то закричал. Вспышка на мгновение выхватила из темноты дорогу, серые скальные стены и перекошенное от испуга лицо перуанца. Следом за ним мы выскочили из машины, и я прижал Анну к засыпанной щебенкой дороге.

– Мое платье, – едва не плакала она. – На что оно будет похоже?

– Ты сумасшедшая, – пробормотал я, пытаясь разобраться в том, что же произошло.

Кузов полыхал, и удушливый дым столбом поднимался вверх. Под ногами валялись развороченные доски и тлеющие мешки с кормом для скота.

– Esto terroristas! – кричал водитель и отчаянно махал нам рукой. – Sientate! [4]

– Что он там бормочет? – поморщился я.

– Что-то про террористов. Послушай, как мы теперь поедем на горящей машине?

Я присел у колес автомобиля и огляделся по сторонам. Вокруг нас никого не было, и вряд ли те, кто устроил засаду, напали на нас из этого узкого пространства, где не было выхода и простора для маневров. Вероятнее всего, разбойники бросили в кузов гранату откуда-то сверху, с нависающих над дорогой скал.

Только теперь я вспомнил о рюкзаке, схватился за голову, кинулся было в огонь, но мой порыв быстро угас. Поздно! Огонь сожрал не только мешки с соломой, но и рюкзак, а значит, и палатку, и спальник, и многие другие необходимые мне вещи.

Опасаясь, что террористы могут взять нас на прицел и перестрелять как куропаток, я схватил Анну за руку и, заставляя пригибаться, потащил ее к реке, берег которой густо зарос кустарником. Перепуганный до смерти перуанец, увидев, что мы меняем дислокацию, жалобно закричал и, вместо того, чтобы спасать машину, кинулся вслед за нами.