Андрей Дышев - Щекочу нервы. Дорого (сборник)

У лотка, торгующего шаурмой, Кабанов остановился. Его натренированный цепкий взгляд приметил лежащую на прилавке недоеденную половинку скрученного блинчика. Если не считать рыжей псины, жадно втягивающей носом запах жареного мяса, то претендентов на лакомство не было. «Бестолочи!» – подумал Кабанов минуту спустя, заталкивая блинчик в рот. От удовольствия он тихо стонал. В блинчике оказалась безумно вкусная начинка. Облизывая пальцы, выпачканные в соусе, Кабанов последовал дальше. «Вот это жизнь! – восхищался Кабанов. – Столько всего!» Блинчик размякал в его желудке и не спеша переваривался. Кабанов громко рыгнул и не заметил, как от него испуганно шарахнулась какая-то тетка.

В следующем дворе он нашел несколько фаланг от металлического часового браслета и на всякий случай сунул их в карман. Мусорные баки здесь тоже были переполнены, и Кабанов с трудом удержался от соблазна порыться в них. «Интересно, что там?» – подумал он и стал фантазировать: может, там лежит ватный матрац? Или ботинки? Ботинки наверняка… или битое зеркало – если найти резак по стеклу, нарезать осколки зеркала ровными квадратиками, а потом приклеить их к фанере, тогда можно будет любоваться своим фейсом в натуральную, так сказать, величину.

Но не стоит отвлекаться по мелочам! До улицы Пермской осталось совсем немного. И Кабанов забежит в свой подъезд, взлетит на третий этаж, позвонит в квартиру, дверь которой выполнена из красного дерева с титановой сердцевиной. И откроет Ольга – теплая, сонная, красивая… Тут Кабанов постучал себя по голове, словно по колесу автомобиля, не желающего заводиться, – думая о жене, он почему-то представил себе Зойку Помойку. Наваждение какое-то! Беда в том, что Кабанов никак не мог вспомнить лица жены. Она у него была стандартно-красивая, как две капли воды похожая на девушек с обложек глянцевых журналов: тонкие бровки, нарисованные губки, гладкие, как бильярдные шары, щечки, компьютерные зубки и т.д. Кабанов выбрал ее на городском конкурсе красоты. Победительницу конкурса взял в жены губернатор. Девица, отхватившая второе место, уехала работать в Германию в модельное агентство, и Кабанов потом часто видел ее в порнофильмах. Бронзовую призершу зарезала местная братва. А вот красавицу, занявшую четвертое место, отхватил Кабанов. В то время он только-только унаследовал от отца всю сеть ремонтных мастерских и был весьма богат…

Так вот, сонная Оленька кинется ему на шею, зальет его горячими слезами: «Милый мой, любимый! Где ты был?! Я тебя так ждала!» И покроет его лицо страстными поцелуями, и обовьет его шею нежными руками… Кабанов покрутил шеей, поскреб ее ногтями. Только он представил, как Ольга обнимает его, так сразу стало колко, будто к шее приложили горчичники из наждачной бумаги. Это мерзкая ассоциация – у Зойки Помойки руки всегда были в песке, и теперь Кабанову казалось, что у всех женщин руки в песке… Только бы Зойка не ушла… тьфу!!! Какая еще Зойка?!! Олюшка! Олюшка! Олюшка! Только бы она не ушла из дома. У нее такой напряженный график! С утра занятия в фитнес-центре, затем солярий, сауна, парикмахерская, маникюр, педикюр, затем кастинг для рекламного ролика, оздоровительные процедуры, очистка кишечника, печени и крови по Мойдодырову, стоматолог, встреча с продюсерами, фотопробы, пирсинг, эпиляция лишней курчавости и так до самого вечера.

А вот и его улица. Кабанов перешел на шаг. Он уже не мог бежать, сил не осталось. Правда, согрелся так, что вспотела голова, и Кабанов чувствовал, как разбухают между волос тяжелые липкие капельки, нежно щекочут кожу, словно некая забавная живность. Кабанов шел к своему подъезду медленно, будто нес полный таз воды и боялся расплескать. Необычайное волнение охватило его. Кабанову хотелось плакать, но все слезы вышли с потом. Прежде чем подойти к двери подъезда, он взглянул на окна. Шторы задернуты. Может, Зоя еще спит? (Кабанов снова мысленно назвал жену Зоей, но не заметил этого).

– Здравствуйте! Я вернулся! – надломленным от волнения голосом сказал Кабанов, склонившись над маленьким окошком консьержки.

Крашеная блондинка с короткой, как у тифозницы, стрижкой мельком взглянула на него, не поворачивая головы, и тотчас снова уставилась в телевизор.

– Это я! – заверил Кабанов, снова постучав в окошко. – Вы меня не узнаете? Кабанов, из шестой квартиры!

– Иди отсюда, пока милицию не вызвала! – вдруг рявкнула консьержка.

«Совсем обнаглела!» – подумал Кабанов, но дразнить консьержку не стал и принялся набирать на домофоне код квартиры. В это же время дверь открылась, и соседская девочка Арина вывела своего перекормленного спаниеля на улицу.