Андрей Дышев - Сладкий привкус яда

Инспектор докладывал об исчезновении «русской двойки» обстоятельно. В выводах он был сдержан, зато живо обрисовал сложные погодные условия и те трудности, которые выпали на его долю.

Обойдя комнату, этот экзотический офис начальника радиостанции, я встал за спиной инспектора, вполуха слушая его доклад. На стене, над станцией, были приколоты терновыми шипами разновеликие бумажки с приказами и распоряжениями, графиком выхода на связь и перечнем радиочастот. Я скользил взглядом по списку частот, предназначенных для связи с различными анчолами [9]. Деревня Хэдлок была дописана внизу от руки в столбце с другими деревнями.

Начальник станции, заметив мой интерес, собрался было прокомментировать список, но в это время его вниманием всецело завладел инспектор, пуская в эфир прозрачные намеки на криминальную основу происшествия в горах. При этом он ссылался на дискету с программой «Создание портретов» (в переводе на русский его термин прозвучал именно так) и на ксерокс «прайса с услугами в области транссексуализма». В общем, я за голову схватился, представив, в каком виде придет моя информация из Непала в МВД России. Утешило только то, что инспектор старательно, по буквам передал имена Родиона и Столешко.

Я вышел на крыльцо, если так можно было назвать грубо сколоченную реечную решетку, брошенную под ноги, и две красные пустые бочки из-под соляры, стоящие перед входом на манер колонн. Ветхая дверь «STATION-MASTER» не имела никаких признаков замка, что отозвалось в моей груди теплой волной нежности к скромной и честной жизни горных непальцев. Я обратил внимание на кривое высохшее полено, приставленное к стене. Оно стояло здесь не случайно, но было пригодно разве что для изготовления горбатого Буратино. Судя по всему, начальник подпирал этим поленом дверь на ночь.

– Скажите, – обратился я к начальнику, который с раскрытым ртом нависал над инспектором, – вы не видели в деревне девушки с рюкзаком?

– Альпинисты и туристы заходят сюда часто. Были и девушки, – ответил начальник.

Он не совсем точно понял меня, но я не стал уточнять. Она так просто не успокоится, думал я о Татьяне. Спать не будет, есть не будет, в лепешку расшибется, отыскивая новые доказательства того, что криминала не было. А вот этого-то мне и не надо… И все же жалко девчонку. Раз она так мечется, значит, очень боится потерять работу у князя. Но с другой стороны: если что и случилось с Родионом, разве за его жизнь вправе отвечать простой делопроизводитель?

– …Однако вертолет внезапно стал терять высоту, – диктовал в микрофон инспектор. – Мне удалось выяснить, что произошла поломка одного из маслопроводов, это и привело к заклиниванию двигателя. Я подготовил пассажиров к аварийной высадке…

Я вспомнил, как мы кувыркались в салоне, словно в шейкере. «Ничего не скажешь, подготовил он нас, – подумал я. – Королевский орден зарабатывает».

– Вы не могли бы устроить меня на ночлег в этом доме? – спросил я у начальника.

Землистое лицо непальца стало еще темнее от выражения глубочайшего сожаления. Прежде чем дать мне отлуп, он долго теребил вязаную бордовую безрукавку и несколько раз тяжело вздохнул.

– Для приезжих у нас есть отель «Як», – ответил он.

– Далеко отсюда?

– Это рядом с моим домом. Минут десять… Вы поможете отнести инспектора ко мне?

– Вертолет будет завтра утром, – сказал инспектор, снимая наушники, и, взглянув на меня, добавил: – А вашу информацию отправят в Москву не позднее завтрашнего утра.

Я пожал инспектору руку и взялся за носилки.

Гостиничный номер здорово смахивал на тюремную камеру с той лишь разницей, что на окне не было решетки, как, собственно, и стекла. Завешенное синтетической противомоскитной сеткой, оно пропускало в комнату все сказочные звуки и запахи непальской деревни.

Смеркалось. Я сидел за хромым столом, который не падал только потому, что опирался о стену, которая, в свою очередь, не падала благодаря двум крепким бамбуковым шестам, подпирающим ее от пола. На чем держался пол, я не знал, архитектурный модерн отеля «Як» выходил за пределы моих познаний о строительстве. При скупом свете керосиновой лампы я убивал время, читая дневник Столешко. Это было скучное и занудное описание восхождения на Канченджангу, изобилующее монотонным перечислением малозначимых событий: «Проснулся. Встал. Оделся. Погода так себе. Ел рис…» — и душевных страданий, вызванных завистью к более удачливым членам команды: «Эта шепелявая сволочь обещала, что двойка Гарвенко – Сидорич закинет кислород вштурмовой лагерь для меня и Пацюка, чтобы мы поднялись туда налегке и сохранили силы для последующего штурма вершины. Но вчера вечером он передумал и сказал, что двойка Г. – С. выйдет на штурм первой, а мы с Пацюком будем обеспечивать ихнее восхождение. Акогда мы пойдем – хрен его знает. Всю ночь не спал из-за этого. Кому-то „бабки“ и почет, а кому-то кукиш со смальцем..»