Андрей Дышев - Я бриллианты меряю горстями

Он выбрался на поверхность через вентиляционную шахту. Ее вертикальный ствол, снабженный металлическими скобами, сверху был прикрыт конусом из жести и окружен рабицей. Под тяжестью сетка в одном месте сложилась пополам, и Гера на четвереньках, как и подобает посрамленному герою, вышел на волю.

Все вокруг делали вид, что не обращают на него внимания. Он отряхнул брюки и походкой, которая должна была подчеркнуть его достоинство, направился к выездным воротам со стройплощадки.

Он очутился в старом замкнутом дворике, стены которого были разрисованы многоцветными аэрозолями. Здесь тоже все сговорились и подчеркнуто не смотрели на него. Лишь одна старушка не выдержала и что-то спросила у Геры про время.

Это было просто невероятным. Люди не проявляли к нему никакого интереса!

Выйдя на улицу, он тотчас смешался с людским потоком. Он был ошарашен, глядя на лица людей. Одни были увлечены собой, другие – витринами, мужчины – женщинами, женщины – рекламой. Гера выпадал из области общественного интереса. Такое безразличие просто оскорбляло!

В потоке эгоистов он доплыл до подземного перехода, перешел на противоположную, более безопасную, с его точки зрения, сторону улицы и пошел в обратном направлении. Когда стройка оказалась напротив, Гера зашел в сувенирный магазин и оттуда долго смотрел на спрятанный под маскировочной сетью скелет строящегося дома. Никакой паники, никакой милиции, ОМОНа с дубинками и массовых арестов. Подъемный кран таскал с места на место плиты, рабочие в оранжевых спецовках суетились на этажах, как муравьи в скелете мыши.

У дверей банка вообще не происходило ничего интересного. Те же припаркованные машины, те же секьюрити, те же тяжелые двери. Люди у пиццерии жевали горячий хлеб, запивали кока-колой, одновременно с этим отыскивая свободные места у пластиковых столов под зонтами.

«Так не бывает», – подумал Гера, купил брелок для квартирных или автомобильных ключей и вышел на улицу. Там ему быстро надоело строить догадки. Он стал подниматься к метро «Пушкинская», предельно суетливой, наполненной самым хаотичным движением станции, вопреки логике ставшей излюбленным местом встреч москвичей. Спустился в душный переход, прошел мимо цветочного ряда с кричащими запахами, свернул к турникетам, оттуда, без всякого ожидания и надежды, скорее ради завершения сценария – к столам с театральными билетами и обмер.

Бодя возвышался над группой школьниц, которые прикидывали свои возможности у «Ленкомовского» плаката, и с хмурым видом перебирал театральные билеты, словно двоечник экзаменационные. С широко раскрытыми глазами Гера подплыл к нему и незаметно двинул кулаком под ребро, чтобы увидеть его лицо анфас.

– Почему так долго? – спросил Бодя, задержав взгляд на рекламе эротического спектакля «Сотворение греха».

Вокруг кишели люди Лемешева. Каждый второй был его тайным агентом. Девчонки, изображающие интерес к премьере Захарова, состояли у губернатора на секретной службе. Гера крепко сжал руку Боди и потащил к эскалатору. Тот почти не сопротивлялся.

– Что ты здесь торчишь, как Шевченко над Днепром? – зашипел Гера. – Откуда ты вообще здесь? Тебя отпустили?

Выдернув руку, Бодя скривился, вытащил изо рта жвачку, скрутил ее в шарик и прилепил к основанию светильника.

– Великий конспиратор явился! – сказал он. – Чего ты шипишь и глазами сверкаешь? Расслабься! Какого черта ты ветерана войны с ног сбил?

– Ветерана? – переспросил Гера. – Какого ветерана? Это же был молодой амбал!

Бодя посмотрел на него с состраданием.

– Ты в штаны от страху не наложил случайно? Молодому амбалу было лет семьдесят. Почтенный джентльмен. Я потом полчаса перед ним извинялся.

– Что ж получается? – растерянно произнес Гера. – Тебя никто не преследовал?

– Кроме тебя, никто!

– Значит, все в порядке? – не веря в удачу, прошептал Гера. – Что там было?

– Где? В сейфе?

– Да не ори ты, как кобзарь на пепелище!

– А при чем тут кобзарь? – возмутился Бодя. – Сам москаль! Держиморда! Шовинист!

– Ну ладно! Ладно! Проехали! Что там было? Что вынес-то?

– Ой, не тряси меня, не то сейчас из-за пазухи все посыпется.

– Что? Доллары?

– А ты думал, рубли?

– Да ну?! – Кажется, Гера уже и сам перешел на крик. – И много?

– Конечно, я там стоял и считал!

– Было бы сало, пошел бы по банку весы искать.

– И про сало не надо!

Как-то вдруг схлынули с души все страхи и опасения. Шальная, пьяная радость теплой волной наполнила его. Гера не хотел думать о том, чьи деньги оказались в их руках. Далекий, полуреальный и совсем не опасный Лемешев на какое-то время перестал занимать его мысли. Казалось, что с Бодей они давно и крепко дружат, что они с ним – притертые и надежные компаньоны в бизнесе и вот заработали на удачной сделке кучу денег, несут их с собой в укромное место, где пересчитают и по-братски разделят, а потом закатят шумный пир, накупят чего-то очень дорогого и безумно вкусного, зальют лучшей водкой свои раскаленные нервы, ублажая себя за честный труд.