Андрей Дышев - Я бриллианты меряю горстями

Он тоже вышел на балкон. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, раскачивалась ветка березы. От нее пахло силосом. Из-за соседнего дома, утыканного антеннами, прилетели грозовые раскаты. Порыв ветра прошелся по листве.

– Сейчас пойдет дождь, – сказала Дина. – Дай посмотреть визитку Назаровой.

Гера вынул из кармана синий картонный квадратик и протянул Дине. Она повернулась к нему спиной и облокотилась на перила. Внизу, в палисаднике, неистово закричали коты. Кто-то этажом выше вылил вниз ведро воды. Народ страдал от духоты. Из раскрытых окон неслись звуки посуды, позывные «Маяка», голоса дикторов, музыка, крики и стрельба кинематографа.

Гера дышал Дине в затылок. Девушка замерла. Слабый запах цветочных духов пьянил. Ему казалось, что она чувствует то же, что и он, и думала о нем. Все вокруг затихло. Береза в свете уличного фонаря казалась стеклянной. Гера медленно поднял руки и опустил ладони на плечи Дине. Девушка вздрогнула, и он услышал, как щелкнул в ее руках диктофон.

– «…очень удобная вещица для факелов и костров. Горит долго и с высокой температурой. Я облил его бензином и кинул тлеющую сигарету. Дело происходило на складе…»

Дина повернулась. Его руки повисли в пустоте.

– Кто ты? – спросила она шепотом, глядя ему в глаза так, что у него мурашки побежали по спине. – Откуда ты знаешь, что было написано на его майке? Ведь она… сгорела.

За спиной с грохотом распахнулась дверь. Стук был столь сильным, что Гера поначалу решил, что на кухне взорвался газ и комнатную дверь вышибло взрывной волной. Вслед за этим из-за стены долетел пронзительный визг:

– Сколько раз просила не устраивать сквозняков! Штукатурка на голову падает!

Дина оттолкнула Геру и зашла в комнату.

– Что тебе надо? – спросила она.

Гера отодвинул занавеску. Посреди комнаты в одних трусах стоял худощавый парень с широким, словно растянутым многолетним пением, ртом и чесал грудь. В зубах он держал сигарету.

– Ничего не надо, – ответил парень. – Проведать зашел. Что делаешь?

– Иди к себе, – попросила Дина.

– Не гони, мать, – ответил парень, расхаживая по комнате и оставляя за собой дымный шлейф. – Твоя комната для меня как политическое убежище.

Дина стояла перед ним, скрестив на груди руки.

– Хочешь, выпить принесу? Ты тут одна, наверное, со скуки пухнешь…

– Я устала, Влас. Иди к себе, прошу.

– Да я, собственно, у себя… Не! Все! Снимаю! Не обижайся! Твоя, твоя это комната!

Парень сел на ковролин и уставился на ноги девушки.

– Я тебе что хочу сказать, Дин. Ты классная девчонка… Мы вроде с тобой родные люди, но в то же время можем… ну, как нормальные… Понимаешь, да? Я за тобой уже год подглядываю, как ты в ванне моешься. В сортире, через воздуховод… Надоело мне это однообразие. На фига все усложнять? Давай нормально вопрос решим…

– Влас, уходи, – сквозь зубы процедила Дина.

– Не пойду. Давай по-хорошему договоримся!

Гера отдернул занавеску и вошел в комнату.

– Выйди, пожалуйста, – попросил он.

– Оба-на! – воскликнул парень, увидев его, и театрально запричитал: – Все! Конец жизни! В собственном доме уже покоя нет. Защитники появились! Куда там нам…

Гера легко толкнул парня в плечо. Тот нарочно повалился спиной на ковролин и стукнулся головой о пол.

– У-у-у! – протянул он, нехотя поднимаясь на ноги. – Уже руки в ход пошли! Уже живьем в собственном доме убивают… Куда нам, слабым и беззащитным, деваться? Нам некуда, у нас ни бицепсов, ни трицепсов нет, мы отбросы общества…

Он подошел к двери, широко открыл ее и, сплюнув под ноги, вышел. Сквозняк снова подхватил занавеску. Она заколыхалась, словно голубое пламя. Дверь, стремительно разгоняясь, с грохотом захлопнулась.

– Ну сколько раз можно повторять!! – опять закричала мачеха. – Когда ты прекратишь устраивать в доме сквозняки?!

– Зачем ты вмешивался? – не глядя на Геру, жестко спросила Дина.

– Я помог ему выполнить твою просьбу.

– Я же тебя просила не открывать рот!

– Да ладно тебе! – Гера попытался смягчить ее гнев. – Мы очень вежливо друг с другом поговорили!

– Ты совсем его не знаешь! Это дерьмо нельзя трогать! Он ненормальный! Он такое может отморозить, что тебе и не снилось! Ты отсюда уйдешь, а мне с ними жить!

Гера мысленно выругался. Хотел как лучше, а на самом деле усложнил девчонке жизнь.

– Извини, – сказал он. – Больше не буду. Хочешь, пойду и перед ним извинюсь?

– Я тебе пойду, – пригрозила Дина кулаком. – Закрой рот, пока я его скотчем не заклеила.