Валерий Рощин - Тринадцать способов умереть

Вероятно, еще с осени этот прямоугольный участок склона был обильно усеян скошенной где-то поблизости многолетней травой. Теперь же, судя по тому, что делала сотня работяг, образовавшийся компост следовало хорошенько размельчить и перемешать с мерзлой почвой.

Еще несколько человек сновали по полю и разбрасывали горстями какой-то белый порошок, периодически возвращаясь к большим пухлым мешкам и пополняя его запас в ведрах…

– Эй! – окликнул Скопцов ближайшего охранника.

Конец отведенной борозде виднелся где-то у горизонта, и майор возжелал определиться с дневной нормой. Но охранник даже не повел бровью…

– Эй, товарищ! Камрад! Гнида!.. – вторично попытался привлечь он его внимание.

Теперь тот вяло посмотрел на новичка, поднял ствол автомата и, щелкнув предохранителем, изрек уже знакомое:

– Мушаобс!

Несколько минут пришлось долбать мотыгой по комьям…

Но едва надзиратель отвлекся и отошел, он сызнова воткнул средневековое орудие труда в землю и начал донимать соседа по борозде:

– Чем это вы тут занимаетесь, браток?

Ближайший сосед – тощий мужик с рябым лицом, мимолетно оглянулся; не разгибая спины и меленькими шажками удаляясь от новенького, продолжал все так же методично перемалывать прошлогоднюю траву.

Скопцов посмотрел в голубую бездну неба, покачал головой – видать сегодня интересного собеседника не сыскать…

Рябой же запоздало посоветовал:

– Ты брался бы за работу лучше, а не маячил свечкой посреди делянки.

– А если не возьмусь?.. – вызывающе усмехнулся он.

– С такими тута разговор короткий. За так похлебку давать не будут. Сначала ребра намнут, а потом – ежели не поймешь, то и вовсе на тот свет отправят. Патронов они на бузотеров-то не жалеют…

– О как!

– Вот так. И кумекай таперича сам… – донеслось со смежного ряда.

Пилот проводил тоскливым взглядом сгорбившегося мужика, выдернул из земли мотыгу, смачно плюнул под ноги и принялся за дело…

Обедали у опушки – под самым проволочным забором. Хмурые, тощие работяги на ходу оттирали черные ладони снегом и спешили к месту раздачи пищи. За ними со всех сторон подтягивались и вооруженные охранники.

Скоро из-за колючки вынесли внушительную бадью, стопку немытых пластмассовых тарелок. Загодя подошедшие мужчины вмиг распотрошили несколько лепешек серого хлеба – Максу не досталось и мизерного кусочка. Оглядевшись по сторонам, он с удивлением обнаружил у каждого в руках по ложке…

– Жри так, русский, – хохотнул грузин, плеснув в его тарелку мутной баланды. – Без ложка вкуснее!..

Прихлебывая через край отпущенную порцию, майор присел возле бывшего соседа по грядке – рябого, с аккуратною частотой запускающего самодельную деревянную ложку в горячее варево.

– Давно здесь? – поинтересовался он, словно речь шла о пребывании в санатории.

– Тебе-то што до того?..

– Хотелось бы знать в общих чертах: на долго ли тут народец селится.

– Узнаешь. Всему свой срок…

От похлебки поднимался пар, быстро остывая и растворяясь в морозном воздухе. Обжигаясь, Скопцов делал маленькие глотки кисловатого блюда, по вкусу чем-то напоминавшего чеченскую жижиг-чорпу, однажды попробованную в Ханкале. Разница состояла в том, что мясо с бараньим жиром для здешней публики не полагались – баланда явно готовилась на одних прошлогодних овощах, да лежалой муке.

– Свой срок!.. – прошептал Максим, вытирая рукавом летного комбинезона мокрый подбородок. – У меня дел по горло на родине, девушка красивая ждет… А он: свой срок!..

Мужик промолчал, но по смуглому лицу, испещренному глубокими оспинами, пробежала ухмылочка.

Вертолетчик не унимался:

– А сбежать отсюда кому-нибудь удавалось?

Ложка соседа на миг застыла против раскрытого рта. Торопливо и шумно выхлебав ее содержимое, смачно причмокнув губами и облизав столовый инструмент, он кивнул на противоположный край поля:

– Вон тама лежат беглецы. Аккурат четверо за те полгода, что здесь батрачу. Всех поймали и казнили прилюдно. И бечь отсюдова некуда – сто верст до ближайшего селения. Так што, не советую, паря – выкинь затею из дурной башки. Да и зима нонче на дворе, а не лето…

– Понятно. А ты, стало быть, доволен здешней жизнью и до конца дней в этой рощице обосновался?

– Можа и так. Тебе-то што?

– Да нет, ничего… Просто любопытствую.

Доедали молча. Затем, решив изменить тактику, Скопцов осторожно поинтересовался:

– Гляжу, вояк в здешнем лагере полно – военнопленных, вроде меня. А ты, вроде и не похож на служивого. Тебя-то как сюда угораздило?