Евгений Сухов - Алмаз в воровскую корону

Оба зашли в землянку.

— Где рация?

— Я сейчас, — засуетился белобрысый Павел. — Она здесь, сейчас я ее достану. Только гранату уберите, вдруг выроните.

Подполковник Куприянов усмехнулся:

— Дурак! Внимательнее надо быть, я ведь даже кольцо не выдернул. — И он безо всякого трепета сунул «лимонку» в карман шинели. — Живо!

Ствол, направленный в самое лицо, очень даже способствует повышению сообразительности. В этой аксиоме Куприянов убеждался неоднократно, так что не стоило ничего менять. Павел был сломлен, вряд ли от него можно было ожидать хоть какого-то сопротивления. Вытащив из-под стола портативную коротковолновую рацию, он установил ее на стол, после чего с готовностью спросил:

— Что делать дальше?

— Дальше бери свою машинку, да и пойдем, милый ты мой. Разговоры разговаривать теперь мы не здесь будем.

— Понял, — быстро заморгал Павел белесыми ресницами.

Внимательно всмотревшись в лицо Рузвельта, Сталин пытался увидеть в его облике следы тяжелой болезни. Однако президент США выглядел молодцом и всякий раз широко улыбался, стоило только Иосифу Виссарионовичу задержать на нем свой цепкий взгляд.

В этот раз разговор проходил в Ливадийском дворце, где размещалась американская делегация. Заседание проходило в огромном роскошном Белом зале. В его центре располагался круглый стол, за которым, кроме глав государств, разместились еще министры иностранных дел и некоторые основные фигуры, включая переводчиков. В общей сложности шестнадцать человек.

Сталин остался доволен состоявшейся беседой и время от времени посматривал в противоположный конец зала, под самый потолок с богатой лепниной, на то место, где был закреплен герб Америки, врученный накануне Гарриману. Иосиф Виссарионович уже не однажды прятал лукавую улыбку в порыжевшие усы, думая о том, что каждое произнесенное здесь слово записывается на магнитные ленты.

— Меня беспокоит еще один важный вопрос, — произнес Сталин, посмотрев на Черчилля. Тот, в знак одобрения, слегка покачал крупной головой, давая понять, что союзники готовы рассмотреть любые инициативы Дядюшки Джо. — Дело в том, что сейчас советские граждане разбросаны по всей Европе. Это и многочисленные военнопленные, и те, кого немцы угоняли работать на оккупированных территориях. И поэтому я настаиваю на том, чтобы они были возвращены на родину… Даже из третьих стран, не оккупированных немцами. — Мягко улыбнувшись, Иосиф Виссарионович перевел взгляд на Рузвельта: — Надеюсь, что в этом вопросе я найду полнейшее ваше понимание и поддержку.

Морской пехотинец, стоявший позади Рузвельта, сделал небольшой шаг вперед и поправил плед, сползший с коленей президента. Отчего-то этот пехотинец чрезвычайно раздражал Сталина. Все это время он стоял неподвижно, гордо выставив вперед подбородок, и если бы не сползший вдруг плед, то его можно было бы принять за изваяние.

Бережков быстро перевел сказанное и приготовился выслушать ответ.

Первым заговорил Рузвельт.

— Мы понимаем ваши опасения, маршал Сталин, — очень четко проговорил он. — Всех ваших людей, включая военнопленных, мы переправим в Советский Союз. Вы солидарны со мной, сэр? — повернулся он к Черчиллю.

Уинстон Черчилль, откинув свое грузное тело на спинку стула, оживленно подхватил:

— О да, конечно! Мне докладывали о том, что советские военнопленные имеются во всех странах, оккупированных немцами. Их очень много и в Нормандии. Очень многие бежали из плена и влились в ряды Сопротивления.

— Мне бы хотелось обговорить вот какой момент, — продолжил советский лидер. — Советские люди, оказавшись на территории, оккупированной союзными войсками, могут быть приняты за фашистских пособников и быть взяты союзными войсками в качестве военнопленных. Поэтому я хочу, чтобы в этом вопросе была соблюдена деликатность.

— Мы понимаем это, — согласился Франклин Рузвельт, взяв бокал с минеральной водой.

— Мне бы хотелось, чтобы в принятых документах мы с вами зафиксировали основные условия по их достойному содержанию до обязательного возвращения на родину.

Черчилль, скрестив руки на груди, понимающе закивал:

— Да, я думаю, это будет разумно.

Выслушав переводчика, Сталин тоже удовлетворенно кивнул:

— Я рад, что в этом вопросе у нас с вами полное понимание.

— Господа, я бы хотел вернуться к вопросу о Совете Безопасности, — заговорил Рузвельт. — Мне кажется, что малым государствам нужно предоставить право голоса в нем, чтобы они могли влиять на мировые процессы.