Евгений Сухов - Венец карьеры пахана

Конечно, можно было посмеиваться над его существованием, но к каждой серьезной сделке ювелиры подходили ответственно, будто от этого зависела их будущность.

— Напрашивается такой вывод. Во всяком случае, я не помню, чтобы такая удача хоть раз сама шла нам в руки.

Отец потер ладонью крупный нос и честно признался:

— Я тоже… Но нам не осилить эти камни. — Он затушил сигарету о дно пепельницы, предусмотрительно пододвинутой сыном поближе.

— Почему? — убито спросил Арсен.

Такого ответа он не ожидал. И стоило тогда отцу тащиться в такую даль! Уж лучше бы остался у себя в саду и наслаждался в его тени красным вином.

— Пойми, Арсен, это не наш с тобой уровень. Все в Ереване знают, что старый Армен специалист по крохотным бриллиантам. Может быть, это и не самый большой бизнес, но он позволяет нам неплохо жить, хорошо развиваться. Например, в прошлом году я открыл еще два магазина: один в Ереване, а другой в Питере. В этом году я хочу открыть еще один, в Москве. Но в любом случае это опять будут небольшие бриллианты, которых всегда было очень много. А что будет, если, например, я начну торговать бриллиантами величиной с лесной орех? — прищурившись, посмотрел он на сына. — Знаешь, что тогда скажут мои земляки?

— И что же?

— А они скажут вот что: никто не продает таких бриллиантов, а Армен продает, значит, у него появились очень серьезные деньги, если он скупает такое дорогое сырье. Тогда почему мы об этом ничего не знаем? А если у него появились такие деньги, следовательно, он должен поделиться и с остальными, — глубоко вздохнув, отец продолжил: — Это только со стороны кажется, что богатым людям хорошо живется, но на самом деле большие деньги всегда создают и очень немалые проблемы. В этом мире уже все давно поделено. А я в нем всего лишь крохотный винтик. Ты меня должен понять, Арсен. Ведь я думаю в первую очередь о всех нас.

— Отец…

— Ты послушай меня! Люди подумают, если я имею возможность продавать такие камни, значит, я имею возможность и приобретать их. А если я в состоянии их покупать, то мне известно, где они могут находиться и по каким каналам их безопаснее всего доставлять. Следовательно, у меня имеются также и люди, которые способны отгранить такие большие камушки. А если я занялся большими алмазами, то у меня имеются серьезные намерения, чтобы подняться на более высокий уровень. А раз так, то я намерен кого-то потеснить, кому-то перейти дорогу. Это может не понравиться очень многим.

— Кому, например?

— Кому? — отец на секунду задумался, после чего вдруг сказал: — Плесни мне еще коньяку, — Арсен тотчас выполнил просьбу отца. Тот смотрел на тоненькую струйку с явным удовольствием. — Сколько лет этому коньяку? — спросил он.

— Пятьдесят два года.

Отец понимающе покачал головой.

— Хороший возраст. Армяне умеют делать коньяк, — с гордостью произнес он. — Наш коньяк очень любил Черчилль. Мне отец рассказывал, что во время Ялтинской конференции Сталин подарил Черчиллю целый ящик дорогого армянского конька. Твой дед лично заносил ящик коньяка к нему в кабинет. Ладно, не о том сейчас. Мой отец, а твой дед служил в очень серьезной конторе. Ты же знаешь, что наша семья всегда занималась алмазами. Об этом знали в НКВД, и отец частенько выступал в качестве эксперта. Так вот к чему я это говорю, его отправили на Урал оценивать алмазы. Их там не только добывали, но и просто изымали тогда у многих ювелиров. Вот и у Зальцера забрали крупный алмаз, который каким-то образом оказался у него.

— Это тот самый Зальцер?

Армен Саакян, усмехнувшись, отвечал:

— Тот самый. Так вот это был алмаз «Султан»! После революции он исчез и уже в войну каким-то образом объявился у Зальцера. Его хотели упрятать очень надолго, но он был отличным ювелиром, и у него нашлись какие-то крупные покровители. Думаю, что без вмешательства очень серьезных людей здесь не обошлось.

— Именно дед изъял у него этот алмаз?

Армен Саакян усмехнулся.

— А что ему еще оставалось делать? Но даже не это главное. Этот алмаз вместе с другими, которые были добыты на Вишере, должны были переправить союзникам, но камни каким-то непонятным образом исчезли. Шестьдесят лет о них никто ничего не знал, и вот сейчас они объявились. А алмаз «Султан» был предназначен в подарок Черчиллю.

— Вот даже как!..

— Представь себе. Что-то мне подсказывает, что это именно те камушки, которые когда-то исчезли. А значит, за ними, возможно, стоят очень серьезные люди. Не менее серьезные люди могут и разыскивать их. Ты не мог бы узнать у своих купцов как-то поделикатнее, что ли, нет ли у них «Султана»?