Евгений Сухов - Воровская корона

— Это мы еще посмотрим… Если ублажит как положено, тогда и не трону.

И патрульные захохотали вновь. Они были расположены к веселью.

— А это кто у нас под хвостом у коня нюхает? — глянул матрос на старика.

Колченогий повернулся. Матрос вдруг неожиданно смешался и отступил на шаг.

— Ну, теперь узнал? — строго спросил дедуля. — Чего встал, как будто аршин проглотил? Помоги старику с телеги подняться. А ты, — посмотрел он на парня, сжимавшего пулемет, — на мушке его держи, он жиган крепкий, может еще и не такое выкинуть!

— А я чего… Я держу! — треснутым баском протянул третий, сделав для верности шаг вперед.

— Да крепче руку-то держи, балда! — обругал его Железная Ступня. — Я тебе не барышня. В грязь могу долбануться. Вот тогда по шеям у меня схлопочете.

— Батя, ты бы того… Не шибко это, не малец я тебе, — возроптал великовозрастный детина. — Куда так вырядился! — оперся колченогий на подставленную руку. — Как жиган какой-то! Видно, мало тебя покойная маманя порола! Отцовской руки не было. Ну да ладно, чего уж теперь, все равно дурень вышел. — И, перекрестившись, добавил сдержанно: — Видно, дурнем и помирать тебе придется.

— А что это у тебя, батя, под носом? Кровь никак? Кто это тебя?

Колченогий невесело скривился:

— Есть тут один умелец. Дай-ка мне твою дуру, — потянулся старик за маузером. — Да не бойся, не буду палить, должок вернуть хочу. — Старик подошел вплотную к Кирьяну и сказал: — Ну, что, жиган, отъездился? — И, размахнувшись, ударил его рукоятью по лицу.

Курахин ухватился руками за разбитый рот и глухо застонал.

— Больно, милой? — посочувствовал дедуля. — То-то и оно, что больно. А каково это старика по роже ногой лупить?.. Вот и я об том же. Что же ты молчишь? Ты думаешь, что твои неприятности заканчиваются? Не-ет, милок, не торопись, они еще даже и не начинались. Вот ты у меня спрашиваешь, зачем же мне, старику, деньги? Хочешь, отвечу?.. — Кирьян в ответ лишь глухо простонал, не решаясь убрать от разбитого лица ладони. — А чтобы такие бабоньки, как твоя милашка, меня ублажали. Старый я… Просто так теперь они мне и не дают. А силком-то я не привычный. Вот и приходится деньжата на удовольствие выкраивать. Ну да ладно, чего канитель-то разводить! Отведем в сторожку, у меня к господину жигану кое-какие вопросы имеются. — Повернувшись к парням, он яростно скривился: — А вы не могли, дурни, пораньше объявиться!

— Ну, уймись ты, батяня, — взмолился матрос. — Чего же так при людях-то. А потом, ты говорил, троих уркачей стеречь, а тут баба! По Савраске только и узнал, — кивнул он в сторону лошади.

До сторожки добираться пришлось недолго: метров сто по улице и столько же между огородами. Идеальное местечко для смертоубийства. Тюкнут по башке чем-нибудь увесистым да зароют где-нибудь поблизости.

Сторожка больше напоминала пристанище бабы-яги, где старая варит в котле добрых молодцев. Вот распахнется сейчас дверь, а оттуда выглянет дремучая карга и возликует надтреснутым голосом: «Человеческим духом пахнет!»

В окнах тускло тлел свет, похоже, что гостей здесь ждали. Матрос отворил дверь и уверенно шагнул внутрь. Следом уныло вошел Кирьян.

— Проходь! — угрюмо поторопил его третий.

Голос у него оказался неприятным, как будто кто-то проскрежетал металлом по сковородке. Кирьян невольно поежился.

А вот этой встречи Кирьян предположить не мог. В красном углу, загораживая свет, новоявленным апостолом восседал Паша Кроха и деловито полузгивал каленые семечки. Похоже, что это доставляло ему удовольствие.

— Не ожидал? Думал, за тобой глаз нет? — спросил он, насладившись растерянностью жигана. — Напрасно, мы ведь с Железной Ступней не одну версту бок о бок протопали. Встретиться мне с тобой хотелось, вот он и не отказал в просьбе старому корешу. А потом, ведь за ним должок имеется. Не будь меня, так ему бы вторую ногу открутили. Хе-хе-хе!.. А я вот тебя ждал. И знал, что наша беседа состоится. Вот как получается-то, — удовлетворенно протянул уркач. — Все тебя ищут — и уголовка, и чекисты, а ты у меня здесь в гостях прохлаждаешься. Да ты не тушуйся, — успокоил Петя, — я сразу убивать не стану. Сначала потолковать с тобой хочу. Во-он как ты пошел, ни за что бы не подумал, что ты так подняться сумеешь. Отовсюду только и слышно — Кирьян да Кирьян!..

— Зря я тебя тогда не убил, — стиснул зубы жиган.

— Хе-хе, — мелко расхохотался уркач. — Жалеешь, значит.

— А зачем меня перед Макеем оговорил?

Уркач неожиданно перекрестился и тяжело вздохнул: