Евгений Сухов - Крысятник

— Кто же это его так? — спросил Шибанов, посмотрев на майора.

Чертанов нервно дернул щекой:

— Это ты у меня спрашиваешь?

Подтянув брюки, он присел, двумя пальцами приподнял майку на покойном и стал изучать раны. Через несколько минут он разогнулся и устало проговорил:

— Двенадцать пулевых ранений на теле, половина из которых смертельные… Крепко его уделали. — Повернувшись к двери, где, прислонившись к косяку, стоял молодой участковый, он раздраженно прикрикнул: — Позаботьтесь о том, чтобы отсюда убрали эту воду, наконец!.. Работать невозможно.

Лейтенант молча кивнул и скрылся в коридоре.

В углу комнаты стояли две огромные сумки с промокшими днищами.

— Что здесь? — спросил Чертанов, ни к кому конкретно не обращаясь. Вжикнув «молнией», он открыл одну из сумок и цокнул языком: — Ну, конечно же, барахлишко! Собрать — собрали, а вот унести не смогли.

— Их, наверное, спугнул кто-то, — предположил Шибанов.

— Скорее всего, — как-то нехотя согласился Чертанов, выкладывая на диван небрежно упакованные вещи, среди которых были серебряные ложки, столовый фарфоровый сервиз, шкатулка с золотыми кольцами. — Ну а это-то им зачем понадобилось? — он небрежно швырнул на подлокотник кресла полотенце.

В дверях появилась юркая пожилая женщина, высохшая и темная, словно жердь деревенского плетня. Наверное, та самая соседка с верхнего этажа, у которой находился запасной ключ от квартиры покойного.

Всплеснув руками, она произнесла печально:

— Батюшки, что же здесь такое происходит!

В голосе больше огорчения, чем скорби. Такое впечатление, что старушка больше думала не об усопшем соседе, а о предстоящей уборке. Она принесла ведро с помятым боком, похоже, то самое, что стояло в коридоре. Не сказав более ни слова, установила ведро в самый угол комнаты и, побултыхав тряпкой в луже, принялась ее выжимать. Раздался негромкий дребезжащий звук падающих струй.

— А здесь что?

Чертанов подошел к столу. Скатерть не прибрана: по всей ее поверхности валяется чешуя и ломти рыбы, похоже, что леща; высокий бокал с остатками пива, а сами опорожненные бутылки, напоминая древнегреческие амфоры, покоятся на затопленном полу. Подняв кипу газет, майор обнаружил пистолетную обойму.

— Как будто от «макарова», — проговорил за его спиной Шибанов. — Интересно, это ее в мужика разрядили?

— Я тебе что, гадалка? — неожиданно разозлился Чертанов. — Пусть эксперты разбираются.

Шибанов нахмурился и посмотрел на часы.

— Сейчас кинолог с собакой должен подъехать. Может, он что-нибудь прояснит.

Через час комната была заполнена людьми. Лишних людей на месте убийства не бывает, но те, что пришли, выглядели очень озабоченными. Криминалист Федорчук, едва ли не ползая на коленях, выискивал под столом расстрелянные гильзы. Насчитал десять, где-то лежали еще две. Шибанов брал показания у свидетеля — белобрысого парня лет тридцати. Временами ярко вспыхивала фотовспышка, это фотограф запечатлевал последнее и важнейшее событие в жизни усопшего. Вел он себя необыкновенно раскованно: то подходил ближе, снимая лицо, а то вдруг отступал назад и приседал. Создавалось впечатление, что он делает снимки не для уголовного дела, а для семейного альбома.

Прокуратура была представлена серым мужичком, которого Чертанов видел и раньше. Прокурорский ни во что не вмешивался, вел себя необычайно скромно, лишь иной раз задавал вопросы свидетелям. Встретившись взглядом с Михаилом Чертановым, сухо кивнул на его приветствие и тотчас потерял к нему интерес.

В прихожей дважды сердито тявкнула собака, это через плотный заслон собравшихся продирался кинолог.

Кинологом оказалась девушка лет двадцати четырех. Но молодость здесь роли не играла, наверняка она числилась неплохим специалистом. Других в МУРе не держат.

— Сидеть, — уверенно распорядилась девушка.

Голос у нее оказался звонкий и необыкновенно сильный. Таким впору кричать: «Рота, подъем!» В порывистых движениях чувствовалась волевая натура, такой женщиной не очень-то и покомандуешь.

— Вы знаете свою задачу? — спросил Чертанов, не без интереса разглядывая ее.

— Я уже шесть лет работаю с собакой, начала еще на первом курсе, — улыбнулась девушка.

Чертанов невольно отметил, что кожа у нее необыкновенно белая, как будто никогда не знала солнечного света.

— Тогда приступайте.

— Это чей джемпер? — показала девушка на широкий вязаный свитер, лежащий на спинке дивана.