Евгений Сухов - Крысятник

— И как же это происходит?

Генерал выразительно хмыкнул:

— Методом убеждения.

— Бьете, что ли?

— Зачем? Беседуем. Убеждаем человека найти себе другое хобби.

— А если он все-таки не пожелает уходить?

— Как так не пожелает? — искренне возмутился Генерал. — Я так, например, за свое место насмерть бился и биться буду!

— Вот! — оживленно воскликнул Михаил. — А если кто-то на негостеприимный прием обиделся и захотел отомстить?

Генерал усмехнулся:

— Всем подряд? А заодно и рэкетирам Варяга?

— А Лимон? — подкинул другую версию Шибанов.

Пальцы Генерала зашевелились, как щупальца осьминога:

— Я уже размышлял по этому поводу и могу сказать вам однозначно: нет! Несмотря на всю напускную крутость Лимона, кишка у него тонка. А потом ему просто невыгодно нас в расход пускать. Ему точка такой стабильный доход приносит, что нет ему резона скупщиков грабить.

— От наших рабочих версий ты камня на камне не оставил, — признал поражение Михаил. — Ну, так теперь выдвигай свою!

Лицо Генерала слегка дрогнуло, лоб избороздили морщины:

— А, ладно, чего уж тут темнить, когда такие дела заворачиваются… На днях одного из наших подкараулили и в лес вывезли. Там живьем закопать грозились, если не скажет, где деньги прячет. Пришлось отдать. А это ведь не просто деньги, а оборотный капитал, благодаря которому мы все и крутимся! Парень теперь работать не сможет…

— Он что, жив остался? — быстро спросил Михаил, с трудом сохраняя спокойствие. — И ты можешь его назвать?

Майора охватил охотничий азарт. Именно такой холодок в груди обнаруживается тогда, когда видишь на свежевыпавшем снегу отчетливые отпечатки хозяина уссурийской тайги. Бывалый охотник нагнется и даже понюхает неостывший след, надеясь уловить запах только что прошедшего зверя.

— Могу, — после непродолжительного размышления отвечал Генерал, потеребив пальцами острый подбородок. — Но мне бы не хотелось, чтобы мое имя всплывало в каких-либо протоколах.

— Не всплывет! — в один голос пообещали оперативники, а потом более невыдержанный Шибанов выкрикнул: — Имя! Как зовут потерпевшего?

— Виктором его зовут. — Помолчав, Генерал уточнил: — Виктор Порядин.

— Вы присаживайтесь, — доброжелательно указал на стул Михаил Чертанов, едва Порядин перешагнул порог его кабинета. — Как говорится, в ногах правды нет. Вот сюда, пожалуйста, вам здесь поудобнее будет. — Внимательно проследил за тем, как гость облюбовал самый краешек стула, и мимоходом подумал о том, что высидеть в таком положении ему удастся не более пяти минут. — Догадываетесь, зачем мы вас пригласили?

Виктор Порядин выглядел затравленным. Точная копия полевого зверька, лишенного привычного места обитания.

— По поводу убийств… Вы же сейчас всех вызываете, — с некоторой надеждой в голосе произнес Порядин.

— Вы можете что-нибудь сказать по этому поводу?

Взгляд Порядина блуждал по кабинету, мимоходом задевая стоявшую на столе пепельницу, тяжелые гардины и угол громоздкого шкафа. Так поступает человек во время допроса, когда его взгляд жалит свет яркой лампы. Если бы Михаил не знал о том, что Порядин является потерпевшей стороной, то наверняка бы заподозрил, что за его душой прячется дюжина смертных грехов.

— То же самое, что и все. Убивают наших какие-то ублюдки, а кто — неизвестно.

В самом центре стола торжественно стояла стеклянная пепельница, до самых краев наполненная обмусоленными окурками. Самое обидное заключалось в том, что курить Михаил бросил три дня назад, но не удосужился очистить пепельницу и сейчас, глядя на нее, ощущал в горле вкус табака. Майор вдруг поймал себя на желании вытащить из пепельницы наиболее смачный «бычок» и засмолить его, как это случалось с ним только в безалаберной молодости.

Он не без усилия отвел взгляд от пепельницы и спросил:

— А поконкретнее?

Губы Порядина беспомощно задрожали:

— Что вы имеете в виду?

— Может быть, угрожали кому-нибудь из ваших близких? Ну, скажем, отвозили куда-нибудь в укромное место, где пытали, запугивали…

Порядин заерзал на стуле, пытался отыскать более удобное положение.

— От этих мерзавцев всего можно ожидать, — уклончиво ответил он.

— Кстати, — скучно сказал Михаил, — а почему вы перестали работать на точке?

— Вы и об этом знаете? — невесело усмехнулся гость. — А если я вам отвечу, что у меня нет денег, вы поверите мне?

Михаил изобразил удивление: