Виктор Федотов - Пропавшие без вести

— Будем брать? — спросил опять Быков.

— Хватятся, искать будут.

— А если на нас напорется? Или шлюпку увидит?

— Берегом идет, на могилу Федосеева наверняка наткнется, — сказал Ратников. — Черт его принес. Надо брать. Только тихо, без выстрела.

Быков дернулся было вперед, из-за бугорка, но Ратников придержал его. Шкиперу взглядом приказал: «Давай!»

Глаза шкипера, еще полусонные, нетерпеливо, азартно вспыхнули, сверкнула финка в руке. Тут же тело его скользнуло за бугор и пропало — только кустарник следом зашевелился.

— Ловкий дьявол, — одобрительно заметил Ратников, прилаживая на всякий случай автомат.

— Привычный, видать… — сдержанно сказал Быков.

Шкипер миновал кустарник. Оставалось еще преодолеть метров тридцать прибрежной, почти голой полосы, покрытой галечником, разбросанными валунами. Он ловко полз, стелясь по земле, но хруст галечника мог его выдать. Но немец все еще сидел спокойно, точно вырубленная из камня скульптура. Если обернется и потянется за автоматом, Ратников срежет его одиночным выстрелом. Промаха не будет, а вот выстрел могут услышать, и тогда все пропало: с раненым Аполлоновым далеко не уйдешь.

Шкипер поднялся и, ступая босыми ногами по гальке, пригнувшись, стал подбираться к немцу, скрываясь за валунами.

— Черт его принес, этого фрица, — злился Ратников. — Топал бы своей дорогой.

— Выудим что-нибудь, — произнес Быков.

— Палка о двух концах: можно выудить, а могут и нас из-за него выудить.

Рядом, в соседнем шалаше, вдруг застонал Аполлонов. Немец мгновенно обернулся, потянулся за автоматом.

— Все! — с досадой шепнул Ратников. — Придется стрелять.

Но в тот же миг из-за камня выпрыгнул шкипер, выхватил из-под руки немца автомат, ударил его в грудь босой ногой. Немец опрокинулся, раскинув руки, и с криком шарахнулся в воду.

Ратников и Быков кинулись туда.

— Не ори, зараза! — ругался шкипер, вытаскивая немца из воды. — Не хочешь подыхать — не ори!

Немец, обомлев, удивленно таращил глаза на полуоборванных людей, каким-то чудом очутившихся на берегу. Судя по всему, этого он никак не ожидал. Его усадили в кустах, возле шалаша, успокоили, что, дескать, убивать никто не собирается, если честно ответит на все вопросы. Он согласно кивал, приходя в себя, на лице его даже улыбка появилась, и он в растерянности поглядывал то на шкипера, то на свой автомат за спиной.

— Было ваше, стало наше! — пояснил шкипер и перевел ему это или что-то подобное на немецкий лад.

Оказалось, шкипер довольно сносно владеет немецким («Нахватался у них, — подумал Ратников, — ишь как молотит!»). Он почти свободно объяснялся с пленным, то грозил ему пальцем, то подносил к носу увесистый кулачище. Но на лице у немца не было уже страха: видать, понял, что убивать его действительно не собираются. Закурить даже попросил.

— Ах, сволота! — не утерпел Ратников. — Ну-ка, спроси, откуда шел.

— С хутора Гнилого шел, говорит, — переводил шкипер. — Послали в село с устным донесением к коменданту: нынешней ночью на хуторе убит староста.

— Кто же это его?

— Спрашивает: «Не вы ли?» Значит, говорит, партизаны. На хуторе их, немцев, всего четверо, и его послали в село просить помощи у господина коменданта.

— Сколько отсюда до хутора?

— Три с небольшим километра. Берегом.

— Связь с селом есть? Какой там гарнизон?

— Нет, иначе зачем бы его послали туда… Гарнизон около пятидесяти человек.

— Партизаны есть в этих местах?

— Раз старосту убили, значит, есть. Он лично не знает.

— Что будет с хутором?

— Господин комендант строгий человек. Но он, — шкипер кивнул на пленного, — самый мирный из всех немцев. Так он уверяет. Воевать заставили, дома у него жена и двое малышей.

— Спроси-ка, где теперь советские войска.

— Фронт ушел далеко на восток — на сто пятьдесят и больше километров. Ближе нет.

Ратников с Быковым тревожно переглянулись.

— Где еще расположены немецкие гарнизоны?

— В основном вдоль побережья. Но они значительно дальше этих.

— Как к немцам относится наше население?

— Кто же будет любить завоевателей…

— Не хитрит, как думаешь?

— Хрен его знает. Вроде бы нет. Спрашивает, кто мы.

— Ого! Узнай, почему так открыто шел по берегу. Разве не боится партизан?

— Партизаны если есть, то в лесах. На побережье не выходят — здесь иногда патрулирует дозорный катер.

— Где он базируется?

— Причал около водохранилища… Этот фриц толкует, что сам простой рабочий человек и готов нам помочь, он сочувствует русским. Не русские начинали войну. А на хуторе он всегда справедлив к нашим людям. Говорит, что демократ, ненавидит нацистов.