Валерий Рощин - Подвиг разведчика

— Застрели, руса!.. — гортанно прохрипел он вставшему над ним десантнику. — Милостивым и Милосердным Аллахом прошу: застрели!..

Офицер обернулся к сопровождавшему фельдшеру:

— Выживет?

— Да хрен его знает… — проворчал сержант, снимая колпачок с ампулы-шприца. — Как-нибудь довезем до госпиталя, а там уж врачи скажут свое веское слово…

У останков сгоревшей палатки, привалившись к перевернутому ящику из-под американских суточных пайков, полулежал старик в луже собственной крови. Руки его сжимали древнюю горизонтальную курковку с искореженными стволами. Оба курка были взведены, да выстрелить ружье уж никогда бы не смогло. То ли пуля, то ли другой смертоносный кусок металла снес пожилому вояке почти половину черепа. Овальная кость аккуратно отлетела, оставив лишь острый белый осколок воткнутым в испещренное глубокими бороздами головное нутро. Старик часто и глубоко дышал, уперев куда-то в землю невидящий, затуманенный взор. По щеке, подбородку, шее стекали на простоватую, изрядно поношенную одежду струйки крови, давно пропитав и халат, и ватные штаны, и даже стоптанную суконную обувку.

— Эх-х, дедуля-дедуля!.. — тяжко вздохнул командир десантников. — Ну, тебя-то сюда за каким чертом понесло?! Сидел бы себе дома, пил теплое козье молоко, да нянчил внуков!..

— Этот не жилец, — вполголоса констатировал фельдшер. — И полчаса не протянет. Сто процентов.

Словно услышав страшный приговор, старик резко дернулся в агонии, издал страшный, нечленораздельный звук; одна рука обессилено упала в розоватый снег, а изуродованная голова завалилась на бок.

Офицер вдруг явственно представил, как от следующей судороги мозг его вывалиться наружу и… боле не секунды не раздумывая, поднял пистолет и выстрелил старику в сердце…

— Что вы себе удумали, капитан? — спустя минуту строго отчитал его представитель ФСБ. — Кто это вам позволял добивать раненных?

— Он держал в руках охотничье ружье. Собирался разрядить его в нас. Я опередил.

— Это правда? — подозрительно прищурив пронзительные глаза, поинтересовался дотошный контрразведчик у медика.

— Так точно, товарищ полковник. Если б не реакция товарища капитана, кого-нибудь из нас он наверняка бы завалил, — не краснея, сказал неправду тот.

Фээсбэшник махнул рукой и, заслышав призывное верещание аппаратуры спутниковой связи, вразвалочку побежал к своей машине, моментально позабыв о незначительном инциденте. Схватив небольшой аппарат с выдвинутой антенной, очень похожий на обыкновенный сотовый телефон, он стал быстро о чем-то говорить, сопровождая рассказ яростной жестикуляцией…

То верно оперативный дежурный Департамента ФСБ по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом собирал информацию от сотрудников о ходе крупной операции, развернувшейся на две сотни километров вдоль чечено-дагестанской границы.

В тот же час, в ста километрах к западу от пещер под Миарсо, развивались своим чередом совсем другие события…

Три грузовика, везущие в кузовах около полусотни вооруженных боевиков, степенно и натужно пробирались проселочной дорогой к верховьям реки Асса. На одном из крутых поворотов головной автомобиль нагнал пожилого пешехода, небыстро подымавшегося в гору с охотничьим ружьем на плече. Рядом послушно семенили мохнатыми лапами две собаки. Машина плавно остановилась, из кабины на дорогу спрыгнул молодой предводитель банды.

Повстречавшийся человек, кажется, был осетином; горы, вплотную обступавшие грунтовку, так же как и сама грунтовка принадлежали Грузии. Амир не знал местного языка, а единственный грузин — боец его отряда, неделей раньше получил смертельную рану в перестрелке. Около пяти минут главарь пытался изъясниться жестами и десятком общих с грузинским языком слов — не получилось. Он так и не понял: надолго ли тот уходит в горы; скоро ли вернется домой, в селение, и есть ли в его селении телефонная связь. Потому, имя четкое и недвусмысленное распоряжение Главного штаба «прибыть к назначенному месту сбора тайно, не оставляя свидетелей», он вытащил из новенькой кожаной кобуры пистолет и, не раздумывая, сделал четыре выстрела. Два в голову пожилого охотника и по одному в собак. Мельком глянув на часы, чеченец кивнул двум помощникам, а через пять минут запрыгнул обратно в кабину, и скоро грузовики скрылись за крутым поворотом…

А в четырех километрах от прикопанного снегом убитого осетина на такой же грунтовке, но ведшей к другому аулу, разыгралась еще более печальная драма.