Владимир Колычев - Судья и палач

Как будто сам дьявол послал им этот военный «уазик». Новый, ходкий. Лучше всякого джипа. За рулем совсем юный солдат.

Они заприметили его, когда он сворачивал во двор высотного дома. Свернул и Герман.

— Ну, не подкачай, — сказал он.

Он высадил ее на въезде во двор, сам же поехал за «уазиком».

Военная машина объехала двор дома по периметру и остановилась. Из нее вышел какой-то майор. Едва он скрылся в подъезде, солдатик ударил по газам и помчался к выезду со двора. Лихой кавалерист. Почти что гусар…

А какой гусар не остановится ради роскошной дамы, которая так приветливо машет ему ручкой?

Скрипнули тормоза, и машина остановилась рядом с Аллой.

Она не была похожа на ту преступницу, чьи фотографии крутили по телевизору. Солдат просто не мог ее узнать.

— Подвезешь, соколик? — чуть покачиваясь, спросила она.

Алла играла загулявшую красотку. Дескать, она вовсе не против романтического приключения с представителем славного российского воинства.

— Куда? — Солдат старался придать своему голосу солидность.

— А куда хочешь? — И с явным намеком она облизнула губы.

— Поехали… — голос водителя дрогнул.

Видно, не привык он к такой откровенности. А женщину хочется. И потом будет о чем рассказать своим дружкам в занюханной казарме.

Алла села на переднее сиденье.

— Так куда поедем?

— А туда, где никого нет. — Она обволокла солдата похотливым взглядом.

— Вообще никого? — сглотнул слюну бедняга.

— Абсолютно… Я хочу сделать тебе подарок. Я очень люблю защитников Отечества…

— Я знаю одно местечко…

Солдат сорвал машину с места и помчался в известном только ему направлении.

— Только не гони, красавчик…

Водитель сбавил скорость. Алла вовсе не хотела, чтобы его остановили гаишники за превышение скорости.

Сегодня их последний день в Москве. Вернее, даже часы. Хватит, намучились. Пора перелетать в теплые края. Туда, где сытно, светло и безопасно. Для начала они планировали отсидеться месяц-два где-нибудь в российской глуши. А когда все уляжется, когда спадет ажиотаж с их розыском, они подадутся за границу. Путей для этого достаточно.

С документами у них полный порядок. Два комплекта фальшивых паспортов отличного качества, отечественный и заграничный: оба на одно имя. С наличностью проблем никаких! И на счетах в банке на Кипре, куда перевел все свои деньги Герман, целое состояние.

Жаль, не удалось завладеть наследством Виталия. Это Герман виноват — так закрутил дело, что сам запутался. Теперь вот пусть обеспечивает ее.

Виталий и его шлюха Любочка победили. Но недолго им радоваться победе. Сегодня они умрут. Или это уже случилось.

Она и Герман увозили с собой все, что было у них. Одежду, парики, оружие, мины. Не так-то просто добраться до границы, возможно, придется повоевать.

Как вот сегодня, когда они отъезжали от своего логова.

Герман был очень зол на майора Кручу. Как же, это он раскрутил его махинацию. Мало того, он спал с ней, с Аллой. И за это должен был умереть. Но они спешили убраться из города. И на Кручу у них времени просто не оставалось.

А тут вдруг случай подвернулся.

Под чужим обличьем они ехали по улице. И вдруг увидели майора Кручу. Он выходил из своей машины. Герман аж зубами заскрипел от злости.

Он свернул в ближайшую подворотню, остановился, полез в багажник, в своей «взрывной коллекции» отыскал «адскую машинку» определенной конструкции. И заставил Аллу установить ее на выхлопную трубу. И она установила ее, на глазах у мента с автоматом. Да так, что комар носа не подточит.

Возможно, Круча уже подорвался в своей машине. И сейчас вся милиция вовсю ищет белую «семерку» с мужчиной и женщиной.

И ее, возможно, скоро найдут. Только без них.

Солдат свернул с улицы, загнал машину в какой-то закуток между дорогой и бетонным забором какого-то завода. Здесь действительно никто не мог им помешать. Разве что Герман. Он уже подогнал машину к ним.

— О, а это кто там? — встревоженно спросил служивый, наблюдая за «семеркой».

— Мамочки! Это мой муж! — испуганно запричитала Алла.

Надо было видеть, какая досада отразилась на лице солдата. Надо ж, такой облом. Герман открыл дверь «уазика».

— Ты что, пацан, оборзел? — Его лицо было перекошено от бешенства.

— Да она сама! — начал оправдываться бедолага.

— Кто? Моя жена? Сама?.. Лжешь!

— Да нет, правда…

— А ну выходи! — Герман вытащил из кармана бесшумный пистолет, направил на солдата.