Владимир Колычев - Удавка для опера

Она вышла за ним. И побежала по коридору. Но остановила его не она. А та самая девушка, которую она видела вчера.

Девушка вышла из своего номера, улыбнулась Давиду. Подхватила на руки. Ее глаза излучали доброту.

— Какой чудесный малыш! — Ее голос звучал так же звонко, как смех Давида.

— Спасибо вам, Маргарита! — поблагодарила ее Жанна.

И взяла малыша.

— А откуда вы знаете, как меня зовут? — удивилась девушка.

— Слышала вчера, вас мужчина звал…

— Матвей Данилович?

— К сожалению, как зовут вашего мужчину, я не знаю.

— Он не мой мужчина! — Щеки Маргариты пошли багровыми пятнами.

— Чего вы так разволновались, Маргарита?

— Матвей Данилович не мой мужчина, — ее взгляд затуманился.

В свои не очень веселые мысли девочка углубилась. Жанна еще раз сказала «спасибо» и ушла.

Маргарита какое-то время постояла в коридоре, а потом скрылась в своем номере.

Матвей Данилович нервно курил. И с недовольством смотрел на худощавого мужчину с интеллигентным лицом.

Сергей Михайлович Долговязый. Влиятельнейший чиновник из Правительства России. Один из высочайших покровителей Ныркова.

Но как бы высоко ни сидел этот человек, Нырков держался с ним на равных. Да, он зависел от этого чиновника. Но зависимость обоюдная. Долговязый получал от него очень большие деньги. Не один миллион долларов…

Сергей Михайлович должен был махнуть рукой, чтобы убрать ментов из ОВД «Битово».

Не так давно Нырков связался с ним, поставил в известность о событиях в Семиречье, поделился своими соображения насчет мента Лозового. И про майора Кручу с его операми сказал. Намекнул, что было бы неплохо сделать так, чтобы они не смогли прибыть в Семиречье. Долговязый понял все как надо.

Он располагал собственной силовой структурой, имел выходы на криминальный мир столицы, в самых верхних эшелонах власти свой человек. Для него какой-то там майор Круча — кусок грязи. Плюнуть да растереть…

— Достану я этого майора, — сказал Долговязый. — И его оперов… Кстати, они уже не в милиции.

— Почему? — спросил Нырков.

— Из органов их уволили. Всех. Теперь они никто.

— Но не трупы…

— Не трупы, — кивнул Долговязый. — Но кто ж знал, что так все обернется…

— Как?

— Недооценили мы этих людей. Мой человек связался с «черным диспетчером». Ты, конечно, знаешь, кто это такие?

— Думаешь, совсем одичал в своей тайге? — криво усмехнулся Нырков.

Черные диспетчеры — это посредники между киллерами и заказчиками.

— Все было организовано на высшем уровне. Мой человек лично все проконтролировал. Только, увы, наши подопечные вывернулись…

— Они же менты! — начал заводиться Нырков. — Менты, о которых знает вся Москва. И ментовская, и бандитская…

— Да, ты прав. К ним нужен был более тонкий подход. Я и пытался исправить ошибку. И снова попал впросак.

— Как это? — мрачно усмехнулся Нырков.

— Одного моего человека эти менты взяли. Затем второго…

— Получается, менты знают теперь, откуда им грозит опасность. Знают, где собака зарыта…

— Нет, — обиженно поджал губы Сергей Михайлович. — Не знают. Первый мой человек ничего не знал. А второй ничего не успел сказать.

— Не сказал, так скажет.

— Не скажет. Их обоих убрали. И, кстати, вину свалили на ментов. За это их арестовали и бросили в Бутырку.

— Но они же на свободе.

— Увы, у Кручи достаточно прочные связи на средних уровнях… Но их все равно уволили.

— Однако из изолятора выпустили.

— Да. Для того, чтобы они попали в поле зрения киллерской «бригады».

— Тогда почему они живы?

— Бандиты…

— Что бандиты?

— У Кручи и его оперов сильные связи в преступном мире. Поэтому не получилось добраться до него в камере. И с его операми конфуз вышел… А на выходе из Бутырки к ним бронированный «Линкольн» подъехал. И два джипа с отборными бойцами… В общем, ушли они. И где сейчас, никто не знает… Но ничего, я их достану.

— Все это слова, — небрежно махнул рукой Нырков.

Он очень надеялся на Долговязого. Но и сам ушами не хлопал. Сделал все для того, чтобы в Семиречье снова установилась тишь да гладь.

Все хорошо, только Лозового найти никак не удается. Исчез в тайге. Но очень большая вероятность, что исчез он там навсегда. Слишком опасные вокруг Семиречья места для непосвященных.

— Нельзя мне упустить этих ментов. Нельзя, и все, — сказал Долговязый. — И не упущу.

— Ну, ну, старайся. А мне пора!

Нырков поднялся с места и вышел из «аквариума» — так называлась специальная комната в апартаментах Сергея Михайловича. Место, где исключалась возможность прослушивания разговора и его записи.