Владимир Колычев - Удавка для опера

— Ну вообще-то да…

— Врешь!

Чепиков промолчал. Точно, врет. И насчет всего остального врет. Знает, кто через него заказал Степана. И знает, как на него выйти. И с мужиком в черном плаще хорошо знаком. Иначе откуда он знает, что тот не судим и не привлекался?

— Федот, человек не понимает, — Степан многозначительно посмотрел на Комова.

— Объяснить?

— Будь добр…

— Умничать не будем?

— Нет.

— Значит, будем просто бить. Больно и, возможно, ногами в живот…

Только дальше прессовать его не стали. Всему виной звонок в дверь.

Степану очень хотелось знать, кто посмел помешать им.

— Делаешь заспанное лицо, — велел он Чепикову. — И открываешь дверь. Мы будем сзади. Учти, сделаешь что-то не так, лично затылок тебе испорчу.

Чепиков все понял. Он набросил на себя халат. И двинулся к двери.

Степан, Федот и Саня приготовились к рывку. Скорее всего, придется захватить человека, который пожаловал в гости к Чепикову.

Так оно и оказалось. К Чепикову на огонек заглянули очень интересные люди. Их нужно было прижать к ногтю. Только, беда, они этого не хотели.

Чепиков открыл дверь. И ничего даже не успел сказать — его опередили гости. А разговаривать они предпочитали на языке оружия.

Степан услышал лязганье металла. А точнее, лязг кожуха затвора. И тут же сдавленный стон Чепикова. Он подался назад, безжизненно завалился на спину. В области сердца у него зияли две кровавые раны.

Стреляли из бесшумного пистолета.

Степан первым вылетел из квартиры. А на площадке перед входом в квартиру никого. Он бегом вниз по лестнице — слышно было, как по ней громыхали чьи-то тяжелые шаги.

Беглеца он нагнал на четвертом этаже.

Крепко сбитый, представительного вида парень в солнцезащитных очках. Он понял, что проиграл в скоростном спуске. Но решил взять реванш во втором виде многоборья — стрельбе. Степан едва успел увернуться от пули, выпущенной из бесшумного пистолета.

Живым киллера не взять. Не дастся. Но и упускать его нельзя.

Степан сунул руку с дробовиком в лестничный проход и выстрелил. Грохот, визг картечи. И вскрик.

Киллер лежал на ступеньках и корчился в предсмертных муках. Заряд картечи угодил ему в живот и вырвал оттуда все, что только можно. Рядом с ним валялось орудие убийства. Пистолет «ПБ» отечественного производства.

За спиной послышался тяжелый топот. Кулик.

— Займись этим! — Степан показал на противника.

А сам рванул дальше. Через лестничный пролет вниз бежал еще кто-то. Судя по всему, киллер был не один.

Внизу прогрохотали несколько очередей из «узи». И одна короткая. Из «Калашникова». В эту «серенаду» затесался какой-то хлопок — Степан не придал ему значения. Еще одна короткая очередь из автомата. Все, на этом концерт по заявкам бандитов был окончен.

Точно, преступник был не один. Его напарника Степан нашел на лестничной площадке второго этажа. Он лежал на боку. Правая нога чуть подергивалась. Под голову натекала лужа крови. Рядом валялся пистолет-пулемет.

Рядом с трупом стоял Федот. На лифте он спустился, опередил преступников. Перекрыл им путь к отступлению. И одного снял автоматной очередью.

— Живым надо было брать! — прогремел Степан.

— Хотелось бы, — поморщился Федот. — Да сказал, что не хочет к нам… Вот, очень убедительно говорил.

Он показал на два пулевых отверстия в бронежилете. И поморщился.

— Больно!.. Хорошо, не из «тэтэшки» зарядил.

— А говорил, зачем броник…

На улице послышался треск автоматных очередей.

— Снова «узи»!

Степан бросился вниз. За ним заковылял Федот. Больно ему. Два пулевых попадания в бронежилет — это не борща похлебать. Сверху доносился грохот тяжелых шагов — Кулик мчался сломя голову…

Степан выскочил из подъезда. Первое, что бросилось ему в глаза, черный джип на дороге через детскую площадку. Между внедорожником и «Волгой» Степана под деревянным грибком двое. Один в черном плаще. Лицо закрыто руками, весь скорчился. Типчик этот не мог стоять — его тащил второй. Крепыш в строгом костюме и с «узи» в руке. Одной рукой он волочил кожаного к джипу. А второй из пистолета-пулемета поливал «Волгу».

Такой наглости Степан не мог простить никому. Жена, ребенок, машина и табельный пистолет — самое святое в его жизни. И вот какая-то сволочь расстреливает его «Волгу»… Он вскинул «помповик». Выстрелил. Но не на поражение. Предупредительный выстрел. В воздух.

Степан удержался от соблазна выстрелить в наглеца. Позади него жилой дом, можно ненароком задеть мирного человека.