Александр Бушков - Ближе, бандерлоги!

— Задание выполнено, сэр, генерал! Вся пленка израсходована.

— Вот и прекрасно, — с неподдельным облегчением сказала Беатрис. — Можно уезжать, — сделала гримаску. — А то у меня от этой пальбы уже уши заложило…

Распрощавшись с браво откозырявшим командиром, они направились к воротам.

— Я так понимаю, мне эти снимки нужно будет переправить своему агенту? — спросил Мазур.

— Ну разумеется. Как раз для респектабельных изданий, верно?

— Верно, — сказал Мазур. — Но заплатят мало…

— Не жадничайте, Джонни, — усмехнулась она. — Пит ведь вам говорил, что за эту съемку хорошую цену платит работодатель?

— Конечно, — сказал Мазур. — Я не жадничаю, просто констатирую факт. И должен сразу предупредить: трудновато будет пристроить. Очень уж неинтересный сюжет.

— Постарайтесь, Джонни, — сказала она с ласковым напором. — Вам ведь еще и за это платят. А более интересные сюжеты… И чутье старого прожженного политикана мне подсказывает, что они не замедлят себя ждать. Времена здесь стоят интересные.

— Одного я искренне не пойму, мисс прожженный старый политикан, — сказал Мазур. — Неужели они на что-то всерьез рассчитывают? У Советов до сих пор серьезная армия, я сам видел, когда ехал на поезде, танковую колонну…

Беатрис загадочно улыбнулась:

— Джонни, в наше интересное время возможны самые неожиданные повороты…

И больше ничего не сказала — а Мазур, разумеется, не стал лезть с конкретными вопросами. Все равно не проговорится.

Как бы она там ни развлекалась во внеслужебное время, характер и ум чувствуются: на такое местечко, как у нее сейчас, не попасть только оттого, что спишь с боссом и танцуешь перед ним стриптиз. Не та ситуация…

Через несколько минут после того, как они выехали на шоссе и помчались к городу, Беатрис снова бросила быстрый взгляд в зеркальце. Мазур посмотрел в свое. Сзади снова обнаружилась серая машина, соблюдавшая приличную дистанцию.

Когда они въехали в город, Беатрис больше не проверялась и не пыталась срубить хвост (хотя, вполне возможно, была этому обучена мастерами своего дела). А, собственно, зачем? Не стоит рубить хвост тяпкой только потому, что он обнаружился, обязательно сказал бы Лаврик.

— О господи… — вздохнула Беатрис. — Опять эти…

И сбросила газ, прижимаясь к обочине, откуда ей махал полосатой палочкой омоновец — и еще двое с АКСУ через плечо стояли тут же.

Мазур скосил глаза влево. Серая машина — ну да, «москвич» — как ни в чем не бывало проехала мимо, двое мужчин и не посмотрели в их сторону.

Тот, что с палочкой, подошел к левой дверце, Беатрис нажала кнопку, опуская стекло, с равнодушным лицом протянула паспорт. Мазур тоже опустил стекло, когда в него постучали. Здоровенный детина сказал — естественно, по-русски:

— Документы предъявите.

Мазур пожал плечами, дружески улыбнулся:

— Извините, ничего не понимаю, — конечно же, произнесено это было по-английски.

— Ах, вот у нас кто… — пробурчал детина и на английском повторил:

— Документы, пожалуйста.

То ли знал английский, то ли просто выучил несколько необходимых фраз — уточнять как-то и неинтересно. Мазур, как законопослушный иностранный гражданин, лояльный к стране пребывания, без дискуссий протянул паспорт. А что еще делать? Его истинное лицо знал один Плынник, само собой разумеется…

Напарник, еще массивнее габаритами, заглянул сослуживцу через плечо:

— И кто у нас тут?

— Австралиец.

— Тьфу ты, всякого дерьма и так выше крыши, а теперь еще и из Австралии поперло…

— Думаешь?

— А что же он едет с этой стервочкой? В рыло бы для профилактики…

— Пластырь видишь? Очень надеюсь, он уже разок по рылу получил. Очень характерный пластырек… Обрыскать тачку, что ли лишний раз?

— Да ну ее нахрен. Фотик у козла видишь? Щелкнет пару раз, а потом, чего доброго, бабахнет репортажик — как мы ее пытались прямо на капоте трахнуть. Как в тот раз, на проспекте…

Беатрис (которой уже вернули паспорт) улыбнулась и выговорила с явным напряжением:

— Мальшики, проблем?

— Ноу проблем, — сказал тот, что держал паспорт Мазура, осклабился: — А вот интересно, в жопу ты даешь? А в рот берешь?

Напарник хохотнул. То ли Беатрис была талантливой актрисой, то ли и в самом деле не знала русского — смотрела чистым, не замутненным взором, с лицом человека, не понявшего ни словечка. «Трудновато ребятам, не без сочувствия подумал Мазур. Вот и выкаблучиваются…»

Омоновец вернул ему паспорт, сделал многозначительный жест — дескать, проваливайте к той самой матери. Беатрис подняла стекло и отъехала.