Александр Бушков - Ближе, бандерлоги!

Облегченно вздохнув, Мазур сказал, опять-таки, естественно, по-английски со своим давным-давно поставленным австралийским выговором:

— Ну, спасибо, если бы не вы…

— Господи ты боже мой! — досадливо воскликнула она. — Мужчина! Не лезьте грязными руками, у вас кровь так и хлещет! Вот, возьмите платок.

— Спасибо, — сказал Мазур, скептически глянув единственным глазом на крохотный кусочек тонкой ткани с кружевной каймой. — У меня свой есть, побольше…

Вытянул платок, обтер кровь насколько удалось прижал его к рассеченной брови. Рассеченная бровь — травма специфическая. Кровь течет обильно, а вреда организму никакого. Боксер в таких случаях, быстренько дав заклеить себе бровь, возвращается на ринг.

— Сильнее, сильнее прижимайте, — командным тоном распорядилась Беатрис. — Вы кто? Американец? Англичанин?

— Австралиец, — сказал Мазур.

Совсем рядом стояла та самая черная «Волга» о которой упоминал Мазуру Лаврик и называл ее номер. Водитель, рослый жлоб, стоял у дверцы в ожидании инструкций.

— Что случилось? — спросила Беатрис, оглянулась на незаконченную надпись.

— Они писали на стене, — сказал Мазур. — Я русского не знаю, но слово «Ленин» узнал. Стал их фотографировать, а они кинулись… Я не хлюпик, в другое время я бы им накидал, но нужно было в первую очередь защищать фотоаппарат…

— Ох уж эти туристы… — помотала головой Беатрис. — Все могло и хуже кончиться…

— Я не турист, мисс, — сказал Мазур. — Я фоторепортер. Показалось, выйдут неплохие кадры…

Платок уже чуть ли не насквозь промок от крови, и Мазур рявкнул про себя: ну решайся на что-нибудь, кукла госдеповская, а то уже и куртка в крови испачкалась…

Беатрис перебросилась парой слов на местном со спутником. Тот изрек что-то, очень похожее на согласие.

— Садитесь в машину, — решительно сказала Беатрис. — Мы вас отвезем к врачу.

— Спасибо, — сказал Мазур предельно искренне. — Если бы не вы…

— Садитесь в машину, не болтайте!

И приказала что-то водителю. Мазур сел в машину, застегнул чехол фотоаппарата, закинул голову назад. Водитель, торопливо распотрошив автомобильную аптечку, распечатал пакет с бинтом и отмотал Мазуру чуть ли не половину.

— Прижмите к ране, — сказала Беатрис. — А платок выбросьте, он уже насквозь промок…

Мазур выбросил платок, захлопнул дверцу, и машина тут же рванула с места. Ну что же, пока все шло гладко и позволяло питать надежды на удачу: принцесса, как и рассчитывал Лаврик, спасла рыцаря от драконов…

Сидевший рядом с шофером Деймонд обернулся к нему:

— Вы из какой газеты?

— Я сам по себе, — сказал Мазур. — Старый фрилансер.

— Понятно, — хмыкнул американец. — То-то держитесь так спокойно, я вижу. Турист паниковал бы, кричал, что нужно вызвать полицию…

— Да какая там полиция, — сказал Мазур, старательно прижимая к рассеченной брови понемногу промокающий бинт. — Где их теперь искать… А что до спокойствия — тут вы в самую точку. Бывало и похуже, в той же Африке…

— Да уж, беспокойная у вас профессия…

— Зато порой неплохо оплачивается, — сказал Мазур. — Конечно, на этих чертовых красных… это ведь наверняка были красные?

— Будьте уверены.

— На этих чертовых красных много не заработать, так, пустяки. Но меня заверяли, что тут можно щелкнуть вещи и поинтереснее. Те, что оплачиваются гораздо лучше.

— Не исключено… — сказал Деймонд, переглянувшись с Беатрис, словно бы смешливо. — Места тут беспокойные…

— Я и не думал, что здесь так хорошо говорят по-английски, — сказал Мазур.

Эти двое вновь переглянулись, улыбаясь уже в открытую.

— Мы, видите ли, американцы, — сказала Беатрис.

— Ах, вот оно что… — сказал Мазур. — Случаем, не журналисты?

— Увы… — пожала плечами Беатрис. — Я политик, а Пит — социолог.

— Черт побери, ребята! — сказал Мазур обрадованно. — Политик и социолог? Значит, наверняка знаете тут все и всех? Может, и интересные места, где можно щелкнуть что-нибудь достойное?

— Вообще-то это тема для разговора… — сказала Беатрис, чуть подумав. — Но это потом, мы приехали…

С первого взгляда было ясно, что приехали они в Старый Город. Новые знакомые — впрочем, еще и не знакомились, но надежды терять не следует — провели Мазура в подъезд чертовски старинного дома, и Беатрис пошла на полшага впереди по высокой и крутой узкой лестнице. Деймонд замыкал шествие.

На третьем этаже — по высоте примерно соответствовавшем пятому в «хрущевках» — Беатрис распахнула высокую дверь с начищенной медной табличкой с выполненной красивой вязью надписью (Мазур мимоходом к ней присмотрелся, заковыристого здешнего имечка прочитать не успел, но отметил, что под ним стояло «докторас»). Небольшая опрятная комната, явно приемная — несколько мягких стульев вдоль стен, столик с журналами. Беатрис скрылась за соседней дверью, довольно быстро вернулась и энергично сказала: