Кирилл Казанцев - Ставок больше нет

Но ему не позволили освободиться – навалились, плотнее прижали к столу, полностью лишая возможности двигаться.

– Ну, не дергайся, черножопенький! – сопел в ухо пристраивающийся сзади насильник. – Тебе понравится, бля буду!

Не имеющий возможности шевельнуться, Ахмаддо предела, до боли напряг ягодичные мышцы и во весь голос закричал:

– Не-ет!..

Сейчас "гордый" и "свободолюбивый" чеченец был согласен на все – целовать ноги своих мучителей и даже их следы; вылизывать собственным языком грязный, заплеванный пол подвала; часами стоять перед ними на коленях, умоляя только об одном – чтобы ему позволили умереть мужчиной...

Но только это никак не входило в планы людей Паленого. Крик жертвы перешел в клокочущий то ли вой, то ли стон – нашею Ахмаду набросили скрученную в жгут тряпку. Эта импровизированная удавка перекрыла дыхательное горло и пережала "сонники".

Лишенный притока кислорода мозг отключался, отказываясь контролировать мышцы, заставляя все тело расслабиться, как во сне.

И, погружаясь в этот "сон", Ахмад отрешенно, как сторонний наблюдатель, чувствовал немалое "достоинство" пристраивающегося к нему сзади здоровенного мужика, смазывающего анус чеченца чем-то холодным и жирным... Все это происходило вроде как и не с ним, а с кем-то другим... Шумело в ушах, перед глазами проплывали фантастические разноцветные картины...

Когда это началось, Ахмаду сначала даже не было больно...

Посещение места происшествия оставило у Сумина неприятный осадок. Это ведь только кажется, что за тридцать без малого лет службы можно привыкнуть ко всему. На самом же деле это далеко не так. Невозможно привыкнуть к смерти и начать относиться к ней легко.

Вид мертвого тела заставляет любого человека, даже самого прожженного циника, поневоле задуматься о смысле жизни, о бренности всего сущего. А такие вот размышления ой как далеко завести могут! Поэтому и не позволяют люди в погонах себе расслабиться, проявить свои чувства. Скрывают обычный и вполне понятный человеческий страх перед неизведанным под покровом бравады – мы, мол, и не такое видали! – и деланого равнодушия.

Пройдясь по квартире, Сумин понял, что раскрытие этого убийства не будет простым, если оно вообще не останется вечным "висяком". Учитывая привычки и склонности, а также образ жизни, который вела убитая, и ее "профессиональную" принадлежность, знакомых у нее была масса. Добрая половина мужской части населения города-"миллионера". И найти среди них одного-единственного... Хлопотно это, господа.

Тем более что не просматривался ясно и мотив. Конечно, это убийство могло быть продолжением той криминальной цепочки, что началась с похищения Мацкевича. Но в то же время это мог кто-то из старых знакомых вспомнить какие-нибудь прошлые обиды. И попробуй его найди.

Но только искать надо. И не потому, что сыщикам за это платят какие-то там деньги или "звездочки" дают. Любой более или менее опытный оперативник точно знает – вкусивший однажды безнаказанно человеческой крови подонок непременно захочет повторить этот опыт. И, обезвреживая одного убийцу, милиционер спасает еще несколько человеческих жизней.

Зацепок, с которых можно было бы начать розыск, в этом деле пока не было. Ну, разве что стена в прихожей, сверху донизу, до самого плинтуса, исписанная телефонными номерами, рядом с которыми были проставлены имена или клички. По большей части второе – покойная была наркоманкой со стажем, о чем недвусмысленно свидетельствовали застарелые "дороги" на ее худых как палки руках. А у наркоманов имен не бывает... У них вообще нет ничего связующего с нормальной человеческой жизнью, от которой они отказались, променяв ее на зелье...

Еще имелись показания соседки из квартиры напротив, старушонки шустрой, въедливой и любопытной. Она видела двоих мужчин у дверей квартиры Панкратовой. Хорошо разглядела, правда, только одного. "Высокий, здоровый, как бык, грубый..." Клялась, что сможет опознать. Но только надеяться на это нельзя... Все-таки старый человек, мало ли что.

Задерживаться на месте происшествия Сумин не стал – ни к чему давить на подчиненных авторитетом. Пусть работают спокойно.

За старшего оставил Михайлова – он обнаружил труп, он же начал работу со свидетелями. Ему, как говорится, и карты в руки.

В помощь старшему оперу начальник УУР области определил Решетилова. Сейчас Сумин уже не видел нужды в продолжении внутреннего расследования по зажигалке. Достаточно было одного-единственного взгляда, чтобы понять – гибель Панкратовой для молодого опера такая же неожиданность, как и для всех остальных. Только ударила по нему эта самая неожиданность сильнее. Как-то сразу заострились черты лица, в глазах появился немного сумасшедший отблеск вспыхнувшего где-то глубоко внутри пожара. Для него сейчас работа, особенно по этому делу, – лучшее лекарство от стресса. Ведь он искренне считает, что мог бы спасти свою старую приятельницу, и ощущение вины гложет его, разъедает, как кислота. Так что пусть работает.