Кирилл Казанцев - Ставок больше нет

Почему-то даже в Чечне, по двое, а то и по трое суток подряд не выходя из боев, он не выматывался так, как за эти двое суток. То ли просто моложе был, то ли война и постоянная опасность полностью мобилизуют все скрытые резервы организма. Впрочем, сейчас он об этих странностях не задумывался – просто хотел спать. А лечь и уснуть не получалось – Аню "пробило" на разговоры.

После того как прошел легкий шок, вызванный очередным звонком похитителей, – а прошел он, как непроизвольно отметил про себя Скопцов, очень быстро, – Аня подобралась к креслу, в которое он вернулся:

– Вася, нам надо поговорить...

"И почему вот так всегда?.. – думал Скопцов, обреченно глядя на милое личико с появившейся недавно складочкой между бровями. – Почему женщины стремятся затевать какие-то беседы в самые неподходящие для этого моменты?.. И вообще, откуда взялось это многозначительное "нам"?"

Правда, вслух ничего спрашивать не стал – слаб, как и всякий человек. Не хотел умышленно или невольно обидеть красивую женщину. Поэтому разрешил:

– Говори...

Ответ получился, конечно, несколько хамоватым, но Аня не обратила на это ни малейшего внимания. Ее сейчас полностью поглотили совершенно другие мысли...

– Для начала скажи – ты уверен, что т е бумаги в целости и сохранности?.. – Женщина требовательно смотрела на Василия.

– Уверен, – ответил он.

– Прекрасно! – Аня легко и изящно соскочила с подлокотника и заходила по ковру, лежащему перед креслом. При этом похрустывала суставами сцепленных перед грудью пальцев, а глаза возбужденно горели.

– Знаешь, я не желаю Мацкевичу зла, – начала она. – И я очень рада, что т ы ошибся. Он жив, и я сделаю все, чтобы вытащить его из этой передряги.

Аня покосилась в сторону Скопцова и вернулась на подлокотник. Каким-то особенным, мягким, вкрадчивым движением положила ладонь на затылок Василия, чуть погладила, ероша ежик волос...

– Но только наш с ним брак. – Она на мгновение задумалась. – Понимаешь, он уже давно сам себя изжил. И мы были вместе больше по инерции. Когда-то... Да, когда-то я была от него без ума! Но за эти прожитые вместе годы ничего, кроме отвращения к нему, у меня уже не осталось...

Василий молча слушал. Интересно, а она понимает, что сейчас противоречит себе же самой? Или это и есть один из образцов знаменитой женской логики и последовательности? Ведь совсем недавно она сама призналась в том, что намного больше самого Мацкевича ей всегда нравились его деньги. Так в чем же здесь дело? Для чего вообще затеян весь этот разговор?

– Вася, а ты хотел бы стать богатым человеком? – неожиданно спросила Анна. И тут же уточнила, что именно она подразумевает под понятием "богатство": – Жить в большом и красивом, приличном доме... Ездить на "мерсе"... Отдыхать на Канарах или Багамах...

"Господи! – чуть не взвыл Скопцов в голос. – Ну что за убожество! Дом, "мерс", Канары... И златая цепь во все пузо, поверх пиджака от Версаче! Стандарт новорусского идиота! "Чтобы братва поняла..." Тьфу!.."

Но вслух опять ничего говорить не стал. Явно, что весь этот разговор Аня завела неспроста. Какую она цель преследует, задавая такие вопросы? Вообще-то Скопцов уже имел на этот счет кое-какое мнение, но только озвучивать его не спешил. Даже наоборот.

– Ты знаешь, нет, не хотел бы, – ответил он на предыдущий вопрос женщины. Она даже не сразу поняла его – с ее точки зрения, ответ был более чем несуразным.

– Что – "не хотел бы"? – переспросила Анна.

– Да ничего не хотел бы! – ответил Василий. – Ни "мерса", ни Канар...

И закончил фразой из мультика:

– Нас и здесь неплохо кормят!

– Глупости! – решительно отмахнулась от его слов Аня. – Этого хотят все!

Она чуть отстранилась, критически оглядела Скопцова и уверенным тоном продолжила:

– Этого хотят все! Просто те, кто может, – делают. А те, кто не может, – хнычут и всем рассказывают о своей честности и принципиальности. Не думала, что ты – ханжа. А может, ты просто не пробовал, каково это – ни в чем себе не отказывать.

– Ладно, подруга! – Василий не стал спорить. – Предположим, ты права. Ну и что из этого следует?

Некоторое время женщина внимательным, изучающим, даже каким-то приценивающимся взглядом смотрела на Василия. Думала, прикидывала что-то... Потом, вздохнув, сказала:

– Ну что же... Деваться мне некуда. Довериться – некому. Кроме тебя, конечно.

Впрочем, она все еще сомневалась, стоит ли ей продолжать. Но то ли действительно так подперло, что больше некому было довериться, то ли еще что. Она набрала в грудь побольше воздуха и сообщила: