Михаил Нестеров - Формула боя

– Нам с вами предстоит большая и опасная работа, – сказал он. И, не сдержавшись, широко улыбнулся. Рогожина смотрела на него с недоумением. – Попробуем связать два дела в одно? – спросил он.

– Вы меня извините, Сергей, я не понимаю, о чем идет речь.

– Что вы слышали о побеге из воинской части Антона Никишина?

– То же, что и другие. То, что появилось в прессе и на телевидении.

– Ну да: псих, убивший своих товарищей на почве «дедовщины». Он убил только одного человека, и то лишь потому, что его самого пытались убить. Хотите знать почему?

Хочет ли она знать! Рогожина придвинулась к столу вплотную.

– Вы из Самары? – спросила она, поверив вдруг этому парню. Это был импульс, спровоцированный журналистской профессией. – По-моему, вы так сказали?

– Да, из Самары. Если вы заинтересовались, я еще раз хочу предупредить вас: это очень опасная тема.

Светлана отмахнулась от этих слов, как от мухи:

– Так вы знаете иные причины побега Никишина из части, нежели те, что названы в публикации?

– Да. Он стоял в карауле у склада с боеприпасами. Пока я не буду говорить о деталях, но до перестрелки или после со склада исчезли восемь радиоуправляемых мин с нервно-паралитическим газом и несколько упаковок с пластитом – это взрывчатка, аналог Си-4. Газ гораздо сильнее зарина.

Сергей чувствовал, что у него начинает получаться. Он вел разговор спокойно, как бы не от себя, и поэтому его речь была довольно солидной. Помог тут и тщательный анализ статьи Рогожиной, которую ребята выучили почти наизусть, разбирая ее не то что по словам, а по буквам. Единственная зацепка требовала от них максимума умственного потенциала; они на ходу учились, выстраивая самые немыслимые цепочки, однако никто не смеялся. Антон говорил, что должны высказываться самые бредовые идеи, потом лишнее отсеется само собой. Им было интересно, они внезапно поняли, что это их дело, и скромно гордились собой.

Рогожина покачала головой. Сомнение тут же сменилось недоверием, очень уж круто взял этот парень.

– Почему я должна верить вам?

– Потому что единственный человек, который все знал об этом и был одним из участников преступления, ничего не смог рассказать нам. Его отравили, он мертв. На журнальном столике в его квартире мы нашли газету с вашей статьей и записную книжку, открытую на странице, где значились фамилия Дробова и номер его телефона. Больше ничего. А мертвые молчат. Небогато, правда?

Рогожина долго молчала, переваривая услышанное. Она снова метнулась было в сторону, интуитивно готовая принять информацию на веру, но тут же остановилась. И вновь резкое движение.

– Вы друг Никишина? – спросила она.

– Думаю, что да.

– И вы знаете, где он?

– Да.

– И вы можете привести доказательства факта хищения со склада?

– В деталях, но нам нужно знать, беретесь вы за это дело или нет.

– Зря вы так. – Рогожина насмешливо покачала головой. – У вас уже был беспроигрышный вариант, когда вы позвонили в мою квартиру: вы мне все рассказываете, и я, хочу не хочу, вливаюсь в вашу компанию. Потому что буду знать слишком много. Если все так серьезно, то это дело ведет ФСБ, не случайно в прессу не просочилось даже капельки правдивой информации. И нетрудно догадаться, что будет с человеком, если ФСБ узнает о его информированности в таком деле. Расчет у вас верный: даже если вы скажете мне, где сейчас находится Никишин, я не захочу сообщить об этом куда следует. Потому что «уеду» вслед за ним; я журналистка, и этим все сказано.

– Вообще-то вы можете позвонить инкогнито, и Никишина арестуют.

– А какой мне смысл звонить, если подтвердится, что он не совершал преступления? Если бы я знала обратное, и то, может быть, поколебалась. Секунду-другую. Короче, вы нагло втянули меня в эту историю, и нет смысла спрашивать меня, согласна я или нет. Не знаю, найдем мы с вами связь Дробов – Никишин, но… – она развела руками, – куда деваться. Попробуем.

Образцов улыбнулся. О беспроигрышном варианте они даже и не подумали, Рогожина сама быстро расставила все по своим местам, «разжевала» походя. Такой человек им просто необходим.

– Так вы хотите услышать все в подробностях?

– Я же сказала, что да. – Светлана сделала приветливое выражение лица и любезно спросила: – Может быть, чаю для начала?

– Можно, – ответил Образцов. – Пять чашек. Я схожу за остальными.

– Сколько?!

– Пять.

– Мама… – прошептала Рогожина. – У нас гости.

Мама не слышала, продолжая возиться на кухне.