Михаил Нестеров - Формула боя

Может, дело в самой школе? В помещении, где он сейчас находится? Нет ли тут каких-то темных сил, которых он пока не может распознать?

Если в прошлый раз взгляд имама был в основном сосредоточен на первом ряду, то сейчас он все больше смотрел за задние ряды стульев, на крашенную белой краской дверку раздаточного окна.

Там было что-то не так.

Взгляд Розы снова устремился к шкафу. Коробка из-под обуви. Чья она? Кто ее оставил? Последний вопрос почему-то больше всего волновал повариху. Оставил. Кто-то оставил. Толчками запульсировала в голове фраза: «Сообщайте об оставленных кем-либо в вагоне вещах». Это обращение, скорее всего к пассажирам поездов или метро. Где она слышала его? А может, читала?

У нее появилось желание встать еще раз на табуретку и вскрыть коробку. А вдруг ее подложили специально, чтобы потом обвинить в краже ее, Розу Гафурову. Таких случаев сколько угодно, так и ждут, чтобы… Роза не нашла более подходящего слова, чем «подставить», хотя не любила его. Ее сын постоянно употреблял подобные слова, он словно разучился говорить нормально, независимо от того, на русском он изъяснялся или на татарском. Что ни телефонный разговор, то какие-то «дельты», «напрягли», «наехали», «по-любому»… За что ее-то подставлять, Розу? Она простая повариха, никому дорогу не переходила и переходить не собирается. Если предположить, что «наезжают» не на нее, а на Айшат, тут вообще получается чепуха: у той, кроме троих детей, никого нет, даже мужа.

И тут Розу словно прострелило: Шамиль. Эта коробка как-то связана с ее сыном, Шамилем. Они никогда не говорили на щекотливую для обоих тему, но женщина догадывалась, да что там, на сто процентов была уверена, что Шамиль выбрал в жизни не ту дорогу, связался с бандитами, состоит в какой-то группировке. Она страдала от этого, каждый день ожидая чего-то непоправимого. Но день проходил, и она… благодарила Аллаха.

Беспокойство росло, через несколько минут Роза уже была уверена, что эта коробка непременно связана с ее сыном: или он сам ее оставил, или оставили «под него». Как бы то ни было, коробку трогать нельзя. Ни в коем случае нельзя трогать. Доигрался, хайван!

Роза посмотрела на часы: 10.40; скорее бы уже пришла Айшат и… подтвердила, что это ее коробка.

Подойдя к котлу, она помешала щи и убавила под ним огонь. Положила половник на крышку, тут же сняла и сунула в раковину. Ну вот, теперь придется мыть его.

Убавив огонь до минимума, Роза решительно направилась к двери. Закрыв кухню, она, стараясь не привлекать внимания имама, тихо прошла к выходу из актового зала.

Фаина Усланова, прилежно сидя на своем месте, как школьница, прятала в ящике стола роман. Ящик был наполовину выдвинут, девушка, согнувшись над книгой, с головой ушла в чтение. Она даже не расслышала торопливых шагов, гулко раздававшихся в пустом коридоре школы, и пришла в себя тогда, когда было уже поздно. Поворачивая голову и еще не видя, кто входит в приемную, Фаина попыталась задвинуть ящик стола, но тот, как назло, перекосился.

Хотя Фаине исполнилось 19 лет, она пока не сумела выбраться из мироощущения, которое называют подростковым. Девушка все еще была ученицей, испытывающей трепет с примесью страха перед известным всей Москве директором. Вот и сейчас с покрасневшими лицом и шеей она толкала ящик, боясь увидеть именно его. Конечно, он даже не сделает ей замечания, а может, и вовсе не заметит ничего, но саму Фаину это не устраивало. Она чувствовала, что после подобного происшествия будет испытывать душевный дискомфорт. Это звучало дико по-взрослому.

Наконец она справилась с ящиком, и тот с грохотом встал на место. Одновременно с этим глаза секретарши встретились с озабоченным взглядом Розы Гафуровой. Фаина облегченно вздохнула, роняя руки на колени. Повариха, глядя на нее, улыбнулась.

– Что читаешь?

– «Детские игры» Джонстоуна.

– Не читала. Интересно?

– Да, жутко интересно.

– Можно позвонить?

– Конечно, конечно, звоните. – Фаина подвинула телефонный аппарат к Розе, а сама снова открыла ящик. Она уже почти закончила книгу, третий, последний том, и сейчас ей оставалось всего несколько листов. Не обращая внимания на Розу, секретарша возбужденно продолжила чтение:

«Скользкие, липкие пальцы ухватили Соню за лодыжку. Та завизжала и изо всех сил принялась колотить по голове трупа своим фотоаппаратом. Наконец Соне удалось размозжить череп, и тело женщины обмякло».

– Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Шамиля Гафурова. Это его мать. Спасибо.