Михаил Нестеров - Профи крупного калибра

Еще не разобравшись как следует в напряженном лице сотрудника и, собственно, в причине его появления в доме Олега, она вскинула руку в нацистском приветствии:

– Зюг Хайль!

– Хайль Зюг! – скорее по привычке немедленно отозвался Николаев. – Готова встретить хорошую новость?

– Ну?.. – Людмила застыла с выражением лица, на котором губы так и остались вытянутыми, словно она затянула гласную своего короткого вопроса.

– Собирайся. Шефа угрохали.

– Полякова, что ли? – И без задержки крикнула, повернув голову в сторону спальни: – Олег! Иди сюда!

Люда вела себя так, будто ждала этой новости с минуты на минуту, поймала себя на мысли, что ничуть не удивлена, что слово «угрохали» могло иметь другое значение, что наконец Зю мог и подшутить.

Из спальни появился помятый, с розовыми следами от складок подушки на лице Олег. Морщась и тряся затекшей рукой, он перевел взгляд с неожиданного гостя на Людмилу, ожидая объяснений.

– Полякова грохнули, – боясь ошибиться в переводе и чтобы не исказить оригинальное сообщение Николаева, сказала Грязнова.

– Кто? – спросил Олег.

– Проснись! – не выдержал Николаев. И к Людмиле: – Ты тоже просыпайся! И вперед, за мной.

– Погоди, Гена, – сбрасывая остатки сна, Олег тряхнул головой. – Я не понял, его что, убили?!

– Тремя выстрелами в голову – это со слов дежурного, сам я не видел. Тебя включили в состав следственной группы, – сообщил он Грязновой, – так что собирайся. Опера уже там ковыряются, следаки из прокуратуры наехали... – От двери Николаев глянул на Олега: – Диму Валеева тоже замочили... Если хочешь, поехали с нами.

Скачков кивнул. Задрожавшей вдруг рукой провел по влажному лбу.

– Так ты едешь или нет? – нетерпеливо переспросил Геннадий.

– Да, ждите меня на улице, я скоро.

Олег осторожно, как в клетку с тигром, вошел в комнату Шерстнева.

Старик встретил его полунасмешливым взглядом, в котором, однако, при желании можно было различить тревогу.

Он молчал. Как и вчера. Но вчера его молчание было пустым, а сейчас приобрело вес. Вчера старый, никчемный и болтливый маразматик, сегодня он предстал во всей своей красе, в глазах Олега став чуть ли не всемогущим. Скорее всего такие сравнения были следствием, собственно, кульминации момента, они уйдут и забудутся, но что-то от благоговейного трепета перед стариком все же останется. Во всем этом было что-то неуловимо театрализованное, словно Шерстнев строго следовал заранее написанному сценарию, не отступая ни на йоту. И это другой сценарий, не тот, где главную роль отвели Радзянскому и его дочери, а написанный совсем недавно и по инициативе Олега, даже по его заказу, что удивляло и буквально повергало в шок. Сценарий, где первые слова принадлежали Олегу: «Василий Ефимович, вы к нам по делу или отдохнуть?» И где-то в середине короткий, но всеобъемлющий вопрос старика: «Почему ты сдаешь мне Полякова?»

Сдаешь. Мне.

И вот, пожалуйста, окончание. Хеппи-энд.

И Олегу захотелось под «крышу» старика, сдержавшего слово, которого, в сущности, тот и не давал, предпочитая то красноречиво отмалчиваться, то виртуозно говорить загадками и мастерски уходить от ответа. Мысленно согласился под крыло Шерстнева только при одном условии: если на смену старику не придет другой старик. Так до конца дней своих можно переходить из рук в руки. Потом, так и не услышав ни слова, согласился на последний вариант, при котором Шерстнев в ближайшие часы должен отдать богу душу.

Василий Ефимович молчал, без труда читая мысли Скачкова, который вскоре нарушил торжественное молчание.

– Слышали новость, Василий Ефимович?

– Это для тебя новость. На досуге подумай над тем, что и ты мог оказаться с дыркой в голове. Впрочем, не переусердствуй: воздух Черноморского побережья насыщен не только кислородом, в нем полно свинца. Ступай. Потом поделишься впечатлениями.

Трупы Полякова и Валеева пока не трогали. Олег приподнял окровавленную простыню, разглядывая развороченную пулями голову шефа – с осколками кости, сгустками крови и тошнотворной слизью мозгов, похожих на омерзительных белесых пиявок, намертво присосавшихся к глубоким ранам.

Глянув на покойника, Николаев спросил:

– Что скажешь, Олег?

Скачков пожал плечами и опустил простыню.

– По-моему, у шефа с головой не все в порядке.

– Пошутил? – рядом как из-под земли вырос заместитель Полякова майор Князев – тридцатипятилетний вспыльчивый тип высокого роста, одетый в форменную милицейскую рубашку и брюки. Вместе с прокурором, судмедэкспертом и парой оперативников он осматривал труп Валеева, находящийся по ту сторону кустов и пятнадцатью метрами ниже.