Лев Пучков - Поле битвы — Москва

Иванов уложился, по-моему, минуты за три. При этом умудрился не сказать ничего лишнего и вместе с тем все подробно объяснить. Получили инфо, выдвинулись в район, выставили засаду. Получили сигнал, выдвинулись к месту расположения «объекта», потеряли засаду. Получили инфо, выдвинулись в село, взяли штатских, поменяли на своих... Что и говорить, наш полковник в таких вещах просто мастер.

— Правильно ли я понял... — влез штатский прокурор, — ...что в данном случае речь идет о превышении служебных полномочий?

— Неправильно вы поняли, — вмешался Витя. — Этого Мовсара все правоохранительные органы и вооруженные силы искали. Команда входит в их состав? Входит. Действовали в рамках закона об ОРД, ничего не нарушили.

— Но полковник Иванов принял решение самостоятельно, никого не уведомив...

— С моего разрешения, — не моргнув глазом, соврал Витя. — Вам напомнить, что команда находится в моем оперативном подчинении?

— Спасибо, не надо, — кисло поблагодарил прокурор. — Продолжайте, полковник...

А полковник уже закончил и продолжать пришлось мне. Я дряблым голосом поведал о наших злоключениях. Сидели, смотрели, увидели, доложили, пошли, попали. Потом укол — и ничего больше не помню...

Это нас с Васей начмед научил: отказывайтесь от всего, что было после укола. Эффект «плавающий», у всех по-разному, но полное забытье вполне возможно. Мало ли чего вы там натворили, вдруг на камеру кого-нибудь расстреливали, а теперь не помните...

Вася коротко повторил мои показания. Начмед подтвердил: да, все правильно, есть такое явление...

Затем Лиза поставила запись и достала диктофон. Серега тоже предъявил диктофон. Оказывается, они весь обмен записали. Лиза снимала с насадкой, на записи получились зеленоватые негативные уродцы, сплошь засвеченные фонарями, но звук вышел — хоть куда. Все до последнего словечка.

Запись была длинной, время поджимало, пришлось прокручивать, останавливаясь на ключевых моментах.

— Ну что ж вы так, хлопцы... — укорил нас начальник УФСБ. — Ни одного провокационного вопроса не поставили! Ну вы даете... Это же так просто! Вынудили бы этого Казбека сболтнуть что-нибудь по теме, был бы у нас сейчас материал... Васильева, ты где там была, куда смотрела? Совсем квалификацию потеряла?

Лиза ответила, что смотрела в окуляр камеры и была на броне, несколько в стороне от разговора. Лаптев компетентно заступился за нас: какие, на фиг, вопросы? Ситуация была более чем напряженная, «объект» — еще тот тип, основная задача — благополучно осуществить обмен. Задача выполнена на «отлично». И еще неизвестно, как бы там получилось, если бы стали задавать эти самые вопросы...

— Правильно ли я понял... — вновь влез штатский прокурор, возбужденно потирая ручки, — ... что речь идет о захвате заложников из числа гражданского населения? О незаконном водворении под стражу и насильственном удерживании...

— Неправильно вы поняли, — опять ответил Витя. — О чем это вы, какие заложники? Просто попросили местное население оказать помощь в спасении двух русских военнопленных. И население, естественно, пошло навстречу! Совершенно добровольно. Потому что оно у нас сознательное, понимает, что мы воюем не с народом, а с бандитами. Надеюсь, не надо объяснять, что мудрый народ ненавидит этих бандитов и ни за что не станет их поддерживать? Вы, вообще, сводки нашего пресс-центра читаете?

Прокурор от такой жуткой наглости покраснел и на миг утратил способность вещать членораздельно.

— Эмм... Оу-эммм... Мгм... Но... Экхм-кхм... Извините, но вы что-то путаете. У нас тут не война, а контртеррористическая операция. Поэтому речи о военнопленных и быть не может. Да и народ, кхе-кхе... О какой помощи может идти речь?!

— Нет, дорогой мой, это вы что-то путаете, — легковесно отмахнулся от прокурора Витя. — Если вы не в курсе, я вам сообщаю: у вас тут именно война, а не какая-то там операция. Где это вы видели, чтобы на полицейскую операцию привлекали тяжелую артиллерию и авиацию? А что — народ? Уж не хотите ли вы сказать, что весь народ — пособники бандитов?! Интересно... Очень интересно! Куда мы с такими умонастроениями придем — вот что мне интересно... Что ж, по-вашему, среди местного населения не осталось ни одного истинного патриота, готового бескорыстно оказать помощь своей родной армии?!

Прокурор обиделся окончательно, ушел в себя и больше не проронил ни слова. Хорошо Вите, он спецпредставителем работает. Если бы я что-то в таком вот духе выдал, меня как минимум тут же обозвали бы кретином. В лучшем случае просто сказали бы, что я несу чушь и велели бы заткнуться.