Лев Пучков - Поле битвы — Москва

Если окажется, что верен именно второй вывод, я, пожалуй, попрошусь на пару месяцев подлечиться в психдиспансер. Потому что мой рассудок не приспособлен для восприятия такого варианта развития событий. Я во многих переделках побывал и всякого навидался на этих двух войнах... Но вот именно для такого: семнадцатилетнего хрупкого ученика колледжа, который организует акцию вселенского масштаба в Москве, я как-то того... Не готов, короче.

И вообще, в тот момент я был не расположен решать такие сложные этюды и ломать голову над изгибами деформированного сознания юного дарования — тут, скорее, нужен был дипломированный психиатр. А мне надо было скоренько разобраться по существу вопроса и доложить Иванову о своем решении.

— Стой, — прекратил я излияния Мовсара.

— Почему «стой»? — удивился разогнавшийся «амир». — Я еще не закончил...

— И не надо. Все и так ясно. Ты скажи... Зачем тебе все это?

— Как зачем?! Ничего себе — «зачем»! Отца русские убили. Дядю убили. Другого дядю...

— Я не про то, — я болезненно поморщился, от общения с юным оболтусом у меня начинала болеть голова. — Я тебе задал два вопроса. Ты мог ответить на них и сейчас бы уже ехал домой... Ты зачем нам все это рассказал?

— Мы последние были, — Мовсар пожал плечами. — Остальных всех уже поймали. Какой теперь смысл скрывать?

— Да есть смысл, есть... Хотя бы для того, чтобы остаться на свободе. Если ты и в самом деле «амир», то Шамилю ты больше пригодился бы именно на свободе, а не в тюрьме. Ну и где логика?

На этот вопрос Мовсар ответить не смог — угрюмо уставился в пол и принялся теребить свой тумар [4] Тумар — кожаный талисман в виде треугольника, который носят на шее некоторые мусульмане. Внутри зашиты тексты священных молитв, которые якобы защищают от бед и несчастий. Категорически не приветствуется священнослужителями ислама, которые усматривают в этом атрибутику язычества. Ношение тумара или боты наиболее характерно для чеченцев из семей, во время репрессий сосланных в Казахстан — в Средней Азии это своего рода норма. на кожаном ремешке. Характерная примета: после реабилитации род Дадашевых в полном составе прибыл из Казахстана.

— Теперь другой вопрос. Ты говоришь, общался с Шамилем... Он не показался тебе сумасшедшим?

— Он очень умный, — отчеканил Мовсар. — Он... он — как пророк. Никогда не встречал человека умнее его.

— Очень приятно. Ты кого-нибудь убивал?

— Нет, — помотал головой Мовсар. — Просто не успел. Но ничего, я еще молодой...

— Ты обучался в каком-нибудь разведцентре?

— Нет.

— Возглавлял до этого какие-нибудь операции? Вообще, принимал участие в боевых действиях?

— Нет, но...

— Почему в таком случае Шамиль назначил командовать этой операцией именно тебя?

— Я не знаю. Видимо, так надо, если назначил... Но он знает, что делает, это я точно уверен!

— Это хорошо, что знает... Значит, получается у нас такая петрушка. Делать засады на какие-то паршивые колонны из трех единиц транспорта он посылает специально обученных моджахедов. В импортных учебных центрах тренируются сотни моджахедов, которые потом благополучно вливаются в ряды Сопротивления... Атут — такая грандиозная акция... Слушай, может, у Шамиля внезапно люди кончились? Мовсар опять уставился в пол и привычно ухватился за тумар. У парня что-то явно не ладилось с логикой.

— Ну ладно, хватит разглагольствовать, — я прихлопнул ладонью по обитой железом столешнице. — Поехали.

— Куда?

— Поехали, сдашь нам свой схрон.

— Чего сдам?

Мы с Серегой опять переглянулись и прыснули. Как все запушено...

— Ты сказал, что ваша группа должны была доставить экипировку остальным. То есть пятнадцать поясов, пятнадцать комплектов оружия. Тайник находится неподалеку от того места, где вас взяли, знаешь о нем только ты лично. Верно?

— Да, верно. Но...

— Никаких «но». Сдашь тайник, и мы тебя пустим под амнистию. Сегодня, между прочим, последний день. Так что — лови момент...

— Я не буду вам сдавать тайник, — Мовсар расправил плечи и выпятил впалую грудь. — Сам сдался, хватит вам. А это еще пригодится людям Шамиля.

— И куда ж ты денешься, родной мой? — Серега усмехнулся. — Сейчас мы познакомим тебя с одним типом...

— Секунду, — я жестом прервал коллегу — для впавшего в истерию юноши, понятия не имеющего о допросе в режиме "Б", перспектива знакомства с Петрушиным сейчас вряд ли будет исчерпывающим доводом. — Мы просто тебе не верим, Мовсар.