Лев Пучков - Шесть секунд до взрыва

– На колени, скотина! А то зарежу! – И слегка нажал острием, отчего на шее чеченца появилась струйка крови.

Удивленно всхлипнув, Ахмед рухнул на пол, стукнувшись коленями, и замер в нелепой позе. Нет, я не любитель патетических жестов – просто, если бы он остался стоять, кто-то во дворе, случайно обернувшись, мо бы заподозрить неладное. Я также преклонил колено, не спуская глаз с противника. Он таращился на клинок недоуменным взором и дергал губами – видимо, порывался что-то спросить.

– Молчи, хороший мой, молчи, – посоветовал я и левой рукой дотянулся до Юсуповой шеи – нащупал артерию. Пульс вполне прослушивался – порядок, квалификацию не потерял. Однако пора было заканчивать – я не мог сколь угодно долго торчать тут и любоваться коленопреклоненным врагом. – Посмотри-ка на меч, Ахмед, – предложил я хозяину. – Ты прекрасно знаешь, какой он острый. Да, это настоящая «катана» – бритва не клинок! Ага? – Ахмед чуть кивнул головой в знак согласия, и в его глазах появились какие-то едва заметные искорки понимания ситуации. – Вспомни прошлый год, Ахмед, – обмен под Мехино, – продолжал я. – Вспомнил? – Зрачки Ахмедовых глаз расширились и потемнели, хотя куда там темнеть – и так бездонный омут. – Ага, вижу, вспомнил, – констатировал я. – Ну вот и приплыли. Извини, молиться тебе не даю – времени нет. За тех пацанов, которых ты убил, волк, на своем пути – не в бою убил, а так, ради забавы, за все, что ты сотворил…

– Э-э-э! Мужик, – прохрипел Ахмед, прерывая меня. – Подожди, брат, подожди! Я тебе бабки дам – сколько хочешь! Я тебе… – Горец вдруг резко дернулся назад и вскинул руки, широко их растопыривая. Правильно, в принципе, все сделал. Кто-то ведь наверняка обучал его кендо – из такого положения можно только рубить, широко размахнувшись, – колоть не получается: надо вставать с колена, а это – время. Отшатнувшись назад, Ахмед начал делать вдох, чтобы заорать во все горло.

Оппп! – подавшись вперед, я без замаха коротко рубанул по шее, доворачивая корпус вправо – как на тренировке, когда безамплитудным ударом срезаешь наискось толстую осиновую жердь. И резко отпрянул назад, переворачиваясь через плечо.

Голова глухо стукнулась о пол. Кровь двумя мощными фонтанами лупанула из раны, мгновенно окропив стены, окна, потолок, а также и меня. Не уберегся, зараза!

Аккуратно вложив меч в правую руку Юсупа, я похлопал его по щекам, вытер ноги о ту часть половика, что осталась сухой, и поспешил вон из гостиной. Уже в прихожей я бросил взгляд на голову Ахмеда – глаза вылезли из орбит, губы шевелятся, будто хочет чего-то сказать…

– В расчете, Ахмед. В расчете, – быстро прошептал я и ретировался через окно.

Благополучно перемахнув через забор, я скатился к ручью и, забившись в кусты, некоторое время наблюдал за тем, что происходило в штабе отряда самообороны.

С момента вхождения головы Ахмеда в контакт с полом до моего появления в кустах прошло не более двадцати секунд. Для того, чтобы заподозрить неладное, ребятам во дворе понадобилось минуты полторы: я успел поплескаться в ручье, озираясь по сторонам, и уже почти все с себя смыл, когда во дворе раздались истошные вопли спохватившихся самооборонцев.

– Однако тугодумы вы, пацаны. Кровь-то шарахнула в стекла очень даже неслабо. Можно было сообразить, что к чему, и пораньше, – пробурчал я и по опушке леса двинулся прочь от села, внимательно глядя под ноги.

– Ты жестокий и негуманный солдафон, – сообщил мне Тэд во второй половине третьего с начала наблюдения дня. – У меня будет остеохондроз, и я подам на тебя в суд – замучаешься выплачивать моральный вред. Я не логу больше жить, как это, – тут он полистал свой блокнот. – О-е! Ракком! Не могу ракком…

Тэд, естественно, шутил, но на его физиономии была такая кислая мина, что вполне можно было поверить в серьезность сказанного. Я в очередной раз ободрил шефа, пообещав очень скорую развязку, и не стал отпираться от обвинения в негуманности, хотя, по моим критериям, журналист был в корне не прав.

Да, разумеется, – с точки зрения цивилизованного европейца, это было дико. Вместо того, чтобы остановиться по адресу, рекомендованному Ахмедом, и отдохнуть там в относительном комфорте, мы тихо проехали через Халаши, притормозив на въезде и выезде, чтобы объясниться с бойцами отряда самообороны, торчавшими на КПП, зафиксировали месторасположение усадьбы № 45 по улице Лермонтова (которая оказалась единственной улицей в селе) и, удалившись от поселка километров на пять, свернули в лес.