Владимир Шитов - Я выбрал путь смерти

Не надо было быть гением, чтобы разгадать её стратегию. Поняв желание Ксении, Стукало попытался как можно выгоднее им воспользоваться:

— Оставим-ка, Ксения, мы с тобой солнечный Сочи и вернёмся в Питер. Я так и не понял из твоего рассказа, как ты оказалась в этой преступной компании? Давай просвети меня.

Его вопрос не просто насторожил — он напугал Ксеню. Стукало понял это по её широко распахнутым синим глазам.

Душевное состояние девушки нетрудно было понять. Она желала в глазах Стукало выглядеть искренней, раскаявшейся, но вместе с тем боялась говорить правду о своей прошлой жизни. Она понимала, что на основании её показаний с командой, которой руководили воровские авторитеты типа Могилы и Спицы, правоохранительным органам одним махом справиться не удастся. Зная коррумпированность многих сотрудников милиции, она не сомневалась, что людям из команды Спицы станет известно, кто их выдал. Тогда получится, что она, одна, беззащитная, вынуждена будет ждать расправы банды, при этом никто, даже допрашивающий сейчас следователь, не станет её защищать, её отдадут на растерзание кровожадным зверям. Погибать в расцвете лет ей не хотелось. И она решила так: «Не стану ничего говорить о Спице, о его подпольном бизнесе и команде. Чем идти на такой риск, уж лучше пусть следователь меня посадит за то, что я уже натворила. Так мне дешевле обойдётся».

— На ваш вопрос я отвечать не стану, — категорично заявила она.

— Почему? — удивился Стукало внезапной перемене в поведении Ксении.

— Потому что хочу жить. Уголовники преступной «семьи», куда я по глупости угодила, не задумываясь лишат меня жизни за длинный язык.

— Ты кого-то сильно боишься?

— Да, — подтвердила Ксения.

— Я знаю очень многое о тебе, даже то, что ты кого-то боишься.

— И что же вы знаете обо мне?

— Я знаю, что ты работала в подпольном доме терпимости. Знаю, кому принадлежит это заведение. Знаю, кто и за какую сумму продал тебя твоему новому хозяину. И ещё многое другое мне известно. Моя информация верна?

— Верно, — вынуждена была согласиться девушка.

— Ты боишься того, кто тебя продал Тавурдинову и отправил со своими парнями в Сочи. Так я говорю? — пытаясь побудить Ксеню к откровенности с ним, поинтересовался Стукало.

— Не знаю, — чувствуя себя загнанным в угол зверьком, ответила она.

— Ты, Ксеня, глупости не говори. Ты же призналась, что не по своей воле поехала в Сочи. Мы оба знаем, кто был на тот период твоим хозяином. Поэтому, кроме него, никто другой не мог тогда тобой распоряжаться.

— Я боюсь называть его имя, но вы и без меня знаете, кто он такой, кто всеми нами руководил.

— Да, я знаю, кто он такой, но не я, а ты должна мне назвать его имя.

— Я вам его не назову.

Как потом Стукало ни пытался разговорить Ксеню, она Спицу не выдала. Так сильно была запугана девушка своим бывшим хозяином, что назвать его имя она категорически отказалась.

Стукало пришёл к выводу, что все дальнейшие его попытки склонить девушку к признанию останутся безуспешными, а поэтому их прекратил. Теперь у него оказалось достаточно оснований для того, чтобы задержать Загорулько в качестве соучастницы в подготовке и покушении на жизнь Транквиллинова, но что это ему давало, если руководители преступной группы в настоящее время для него оставались недосягаемыми и у него на них, кроме как через Ксению, не было выхода. Правда, у него был Щербатый, которого, однако, предстояло ещё найти, расколоть, и только тогда можно было надеяться, что появится новый выход на руководителей преступного сообщества.

Завершив допрос Загорулько, Стукало задумался: «Задерживать, предъявлять обвинение, а потом арестовывать Загорулько опасно, так как без привлечения к уголовной ответственности за соучастие в покушении на жизнь Транквиллинова руководителей преступной группы дело в суде не будет иметь перспективы и окажется прекращённым. Вместе с тем отпускать преступницу под расписку о невыезде тоже рискованно. Ведь она может сбежать к себе домой, на Украину, откуда без достаточных доказательств вины в совершении преступления власти не выдадут её. И так плохо, и иначе выходит не лучше». Однако после долгого размышления он пришёл к следующему выводу: «Чем перегибать палку, пока она не поломается, лучше её недогнуть».

Ксеня хорошо понимала, что так сильно озаботило следователя и почему он так долго молчит. Опустив повинно голову, тоже молча, она ожидала своей участи.