Владимир Шитов - Я выбрал путь смерти

— Я с вами об этом спорить не буду, так как каждый живёт по своим убеждениям.

— Я знаю, Александр Георгиевич, что моя точка зрения тебе не слишком нравится, но именно с тобой я могу быть полностью откровенным. Без помощи со стороны мне практически невозможно было бы подняться наверх, занять в обществе то место, которое я сейчас занимаю. Теперь же у сына есть возможность подняться выше меня, используя свои способности, а также моё положение, мои связи и деньги.

— Вот поэтому таким, как я, не имеющим ни денег, ни связей, сейчас невозможно получить ни высокого звания, ни хорошей должности.

Транквиллинов с выводами Волчьего Ветра не стал спорить.

— Это реалии теперешней жизни, и нам от них никуда не деться. Как остряки говорят: «За что боролись, на то и напоролись». Но я тебя, Александр Георгиевич, могу успокоить. Ты в жизни не затеряешься. Пока я жив, всегда тебя поддержу.

— Не обо мне речь. Я себе пенсию заработал. А как жить тем, кто не может приобрести специальность, а если её имеет, то не может найти работу, не имеет источника для своего существования?

— Меня это не интересует. Это чужие проблемы. Ушли в небытие времена строителей коммунизма, и притом безвозвратно. Члены ЦК КПСС жили как при коммунизме, а народ в основной своей массе не имел ничего, кроме равенства в получении зарплаты, независимо от того, работаешь ты в поте лица или лодырь. Люди жили как бараны, подгоняемые пастухами из коммунистов. Теперь же каждый может проявить себя, показать, на что он способен, и соответственно по своему труду получать вознаграждение. Обижаться лодырям не на кого, кроме как на самих себя. Пусть они бродяжничают, нищенствуют, умирают с голоду. Это их проблемы, я не собираюсь повышать их жизненный уровень за счёт снижения своего. Когда два-три поколения тунеядцев, бродяг и лодырей вымрут, третье поколение таких людей должно будет взяться за ум и постараться жить за счёт своего труда. Я сразу оговорюсь, что полностью нам никогда не удастся избавиться от лодырей, бродяг и нищих.

— Между прочим, бродяг в нашей стране четыре миллиона человек, два миллиона детей-беспризорников.

— Нищеты, безобразия в нашем обществе много потому, что во время пересадки с поезда к коммунизму на поезд, идущий по капиталистическому пути развития, не все успели на него пересесть, а если кто и пересел, то не сумел перестроить своего мышления. Постепенно все утрясётся. Я верю в разум народа.

— Кто знает, может, вы и правы, — размышляя об услышанном, промолвил Волчий Ветер.

На даче Транквиллинов познакомил Волчьего Ветра со своей женой Галиной Васильевной, сыном Славиком и дочерью Мариной.

Во время ужина Волчий Ветер пользовался за столом всеобщим вниманием, отчего чувствовал себя как-то неловко. Но постепенно он освоился и успокоился, понимая, что внимание к нему за столом доброе и от души.

Когда после ужина Тарас Кондратьевич пошёл протопить баню, Волчий Ветер остался с Галиной Васильевной в доме и стал смотреть телепередачу. В это время дети на кухне мыли посуду.

Галина Васильевна спросила у Волчьего Ветра:

— Александр Георгиевич, вы женаты?

Как все-таки женщины любят задавать парням такие вопросы!

— Пока нет.

— По-моему, в вашем возрасте пора подумать о семье.

— Вы правы.

— Тогда непонятно, почему вы до сих пор не женаты?

— Обстоятельства не позволяли. Такая у меня служба была. Я не был уверен в своей безопасности. А раз так, то зачем жену оставлять вдовой, а детей сиротами?

— Тарас Кондратьевич мне сказал, что вы в конце года увольняетесь из армии, идёте в запас.

— Поэтому я уже и начал подыскивать себе невесту, — улыбнувшись, поведал он о своих ближайших планах.

— Верно поступаете, — одобрила Галина Васильевна его решение.

Возвратившийся в дом Тарас Кондратьевич позвал Волчьего Ветра и сына в баню.

Кода мужчины, вдоволь напарившись, сидели в предбаннике, Волчий Ветер вспомнил военные будни:

— Я иногда своим бойцам в Чечне тоже делал праздник, позволял попарить кости в иниппи.

— Что обозначает слово «иниппи»? — немедленно задал вопрос любопытный Славик.

— С индейского языка оно переводится как «горная баня в палатке».

— И что она собой представляет? — вновь поинтересовался Славик.

Тарас Кондратьевич умышленно старался не задавать Волчьему Ветру вопросов, предоставив возможность сыну удовлетворить своё любопытство.

— Ровный участок метров восьми по окружности мы огораживали прутьями, накрывали брезентом, одеялами так плотно, чтобы из палатки как можно меньше выходило тепла. Перед входом в иниппи ставили алтарь. Все, кто заходил в палатку, обязательно должны были пройти очищение своей души перед алтарём.