Рамиль Ямалеев - Свет истины

— Отлично, Саша! Я сейчас вам докажу, что я секретный агент. Назовите три телефона, но так, чтобы один из них был ваш. Я запросто его угадаю.

— А если не угадаете?

— Тогда… Тогда я прямо на ваших глазах брошусь в воду. — И Алексей храбро ткнул пальцем в зеленую воду. — Мне будет стыдно, я утоплюсь… — Я не стою таких жертв… Хорошо, давайте сыграем в угадайку. Вот вам телефоны: 557-35-19… 157-13-44… ну и 422-16-93.

— Ваш последний! — тут же уверенно сказал Алексей.

Блондинка вновь засмеялась.

— Не угадали!

— Не может быть! Вы меня нарочно обманываете!

В этот момент жених призывно замахал рукой и крикнул:

— Шура! Давай снимай. Я сейчас на руках внесу её в ресторан!

Он легко подхватил и поднял невесту на руки, толпа друзей и подружек тотчас взревела от радости.

— Извините, секретный агент Алёша, мне нужно отрабатывать гонорар, — весело сказала Александра, мягко отстраняя Николаева в сторону и поднимая видеокамеру. Она вновь сделала короткую панораму, поймала в объектив жениха с невестой на руках и, осторожно ступая по трапу, снимая, направилась вслед за толпой в ресторан.

— Тогда — первый номер! — запоздало крикнул ей вслед Алексей.

Александра, не оглядываясь, махнула ему рукой.

— Что, брат, динамо? — прохрипел за спиной Николаева чей-то прокуренный голос.

Он обернулся и увидел пожилого сутулого мужика с длинной удочкой в руках.

Рыбак, хитро прищурившись, смотрел на него и держал в руках незажженную сигарету.

— Да нет, все нормально!

— Бабы — они такие… как щуки. Их сразу подсекать нужно. Заблеснил — и подсекай, понял? Никогда с ними не болтай. Незачем. Все равно кончится одним — или ты её затащишь в койку, или она тебя продинамит… У тебя курить есть? — без всякого перехода вдруг спросил рыбак.

Алексей достал из кармана пачку сигарет, протянул мужику.

И вдруг замер… Потому что в этот момент раздался звон разбитого стекла.

Это было похоже на замедленную съёмку. На верхней палубе речного трамвайчика, где располагался ресторан, красивыми разноцветными брызгами в разные стороны разлетелось стекло. Его вышиб Кучеров. Он нелепо взмахнул руками, согнулся, держась за живот, словно его мучила нестерпимая боль, и прямо головой врезался в воду. странно, но погрузился он почти без всплеска.

— Ни хрена себе! — отчётливо произнёс рыбак в полной тишине.

И тут словно включили звук. Разом закричали люди — и в ресторане, и на набережной. Изумлённые посетители высыпали на открытую часть верхней палубы.

Перепуганный Сурков уже спешил к Николаеву.

— Леха! — закричал он. — К нему никто не подходил! Он сам! Представляешь, он сам встал и бросился вниз головой!

Поняв, что операция уже провалена, Алексей, не стесняясь, выматерился.

— А черт! — отчаянно воскликнул он и как был, прямо в одежде, сиганул в воду — туда, куда несколько мгновений назад погрузился Кучеров.

Видевшая это Александра негромко вскрикнула, она вдруг вспомнила, что этот странный весёлый парень только что обещал ей, что бросится в воду прямо на её глазах. Ну ничего себе, подумала она, бывает же такое совпадение.

И ещё один человек в этот момент подумал об Алексее, правда, у него были совсем иные мысли. Стоявший у парапета отец Влас лишь презрительно усмехнулся, глядя, как лихо прыгнул в воду Николаев.

— Идиоты! — негромко произнёс он и скрылся в толпе набежавших зевак…

Неприятно, когда тебя предают, но когда это делает твой собственный напарник, то, согласитесь, обидно вдвойне. Хотя такая вещь, как предательство, в Управлении имела место сплошь и рядом и умом Алексей пронимал, что Сурков не мог поступить иначе — просто обязан был человек написать подробный рапорт о случившемся в «Поплавке»! — но внутри у него все восставало против подобного доносительства. Можно же было все так красочно и на расписывать. Однако нет!

Сурков красок не пожалел. И по всему теперь выходило, что Николаев бросил товарища, покинул место проведения операции, завалил все дело… Разве Алексей это сделал специально? Просто все так неудачно сложилось. Ангелы подвели, не проследили… И вот теперь он сидел перед полковником Тарасовым, опустив голову. Сурков, напротив, смотрел на полковника во все глаза, в них явно читалась собачья преданность и подобострастие. Выплеснув первую порцию гнева по поводу проваленной операции, Иван Иванович уже несколько успокоился, встал со своего места и теперь мерил кабинет тяжёлыми шагами. Наконец остановился, строго посмотрел на подчинённых и сказал, перейдя на «вы», как он обычно делал в состоянии крайнего раздражения: