Лев Пучков - Тактика выжженной земли

– Это тебе понятно. – Вася глянул на Ростовского исподлобья и с превеликим осуждением покачал головой. – А ведь есть такие уро…

– Вася, ты не в окопе – развивай культуру!

– А, ну да… Иксьюзьми, сэр, вашу маму так-с… Короче, такие деби…

– Ва-ся!

– Ну, короче, эти, у которых нету… А – лишенцы! Вот. Эти вот лишенцы – они же не читали Курта! Ну и не поймут ведь ни хрена, ептэть!

– Вот же не свезло так не свезло! – Ростовский приложил ладонь к сердцу и с покаянием поклонился. – Да, не читал я вашего Курта. Я лишенец! Пойти, что ли, в Волгу броситься?

– Да просто надо головой думать, а не гульфиком. – Вася неприязненно скривился. – И грамотно таскать своих баб – чтобы не подставлять боевых братьев. А то – патрубок ему не нравится…

– Ну все, он теперь меня заклюет! – Ростовский горестно всплеснул руками. – Привезут табельное оружие – застрелюсь…

Да, следует, видимо, сказать пару слов о ночном происшествии.

Дело было вот как. Вчера утром у Ростовского приключилась светлая романтика с одной местной дамой. Процесс развивался бурно, и к полудню светлая романтика переросла в нечто более осязаемое со всеми приличествующими атрибутами. Я, кстати, имел честь незримо соприсутствовать в эти минуты, разговаривая с Ростовским по телефону. Звуковое сопровождение было очень даже ничего!

К вечеру вот это «нечто более осязаемое» почему-то не сошло на нет, а, напротив, окрепло, налилось силой и потребовало определенных условий: свечей и шампанского, а также отдельного помещения с крепкой и относительно просторной кроватью.

Так… Надо уточнить для циников-прагматиков: когда я звонил, Валера с подружкой любезничали, по-моему, прямо на ее рабочем столе, в служебном помещении. Или криво на столе, а может, вообще, в каких-то иных ракурсах, не доступных приземленному понимаю прагматиков. А свечи – это не те, что вставляют куда-то для чего-то, а те, что дают небольшой огонек, который мерцает во мгле, даря людям волшебный таинственный свет.

В общем, не буду злоупотреблять вашим терпением: к полуночи Ростовский привез даму в пансионат и позвонил мне от входа, чтобы я спустился, открыл двери и отвлек Элеонору. Я спустился – Элеонора в самом деле заперла двери на щеколду в десять вечера, но отвлекающий маневр не понадобился: она была в администраторской и, по-моему, уже видела десятый сон.

Я открыл двери, впустил романтическую парочку и мимоходом оценил дамочку. Как всегда – на десять баллов по пятибалльной системе. У Ростовского талант: он даже в самой глухой пустыне обязательно отыщет не просто привлекательную дамочку, а настоящую королеву!

От всей души позавидовав коллеге и мысленно пожелав ему пожизненной импотенции, я отправился спать. Ну их всех до ветру, с их романтикой: завтра шеф приезжает, надо быть бодрым и собранным.

Скажу вам, что Ростовский с дамочкой вели себя не совсем прилично и помимо потребления шампанского развлекались еще каким-то особым образом. Короче говоря, из забронированного нами номера доносились ритмичные стуки и самозабвенные вопли, которые благополучно достигли ушей Элеоноры.

Вмешиваться в процесс заведующая не стала (житейский опыт присутствует, знает, что в таком состоянии люди могут реагировать неадекватно – вдруг еще прическу испортят!), а просто пошла в вестибюль и заперла двери на ключ.

Далее. Не знаю, какие обстоятельства заставили подружку Ростовского покинуть пансионат в столь ранний час, но в пять утра Валера разбудил Васю и сообщил, что срочно требуется помощь. Двери заперты, замки такие, что и ломом замучаешься вскрывать, окна наглухо задраены на зиму, или еще с прошлой зимы не распечатаны, а замазка там – как камень. Короче, раскупоривать – целое дело, проще забраться через форточку в администраторскую и элементарно умыкнуть у Элеоноры ключи.

Ну что, слабо развлечься тривиальным воровством?

Вася сладко зевнул, сказал, что «слабо» – это вообще не вопрос, но… неплохо было бы провести рекогносцировку. Посмотреть помещение при свете, понаблюдать за Элеонорой – куда и что кладет, и вообще, изучить ее распорядок и повадки, а уже потом можно в темное время суток лезть в форточку. А если лезть прямо сейчас – это очень даже чревато.

Ростовский не стал спорить и вдаваться в подробности, а просто сказал с тихой скорбью в голосе:

– Вот ведь как бывает… Никогда не верил, что брат бросит меня в такой момент. Мне трудно выразить словами, что я чувствую… Это одна сплошная боль! Боль смертельно раненного солдата, брошенного в выжженной степи на территории врага…