Михаил Серегин - Штормовое предупреждение

– А надо в шкафу порыться, в тумбочках, – предложил Мачколян. – Случается, постояльцы забывают всякие предметы.

– Гораздо чаще постояльцы лямзят всякие предметы, – возразил Грачев. – Но вообще-то чайку я бы сейчас выпил с удовольствием. Зажги-ка свет, Ашот!

Мачколян направился к выключателю, но в этот момент опять шарахнул раскат грома, и он невольно остановился.

– Моя мама в детстве говорила, чтобы я во время грозы к электричеству даже не приближался, – сказал он из темноты. – Потому что меня может убить громом. И я до сих пор ей верю. Может, ты, Грач, сам попробуешь?

– Ага, значит, меня тебе не жалко! – усмехнулся Грачев. – Не валяй дурака, включай! Такую тушу громом не убьешь, бесполезно. Наверное, когда мама тебе это говорила, она не знала, в какую громадину превратится ее сыночек.

– Да, я был совсем маленький и худой, – с гордостью сказал Мачколян. – В школе меня до седьмого класса все били.

– А после седьмого?

– А после седьмого во мне уже было восемьдесят кило, – с удовольствием вспомнил Мачколян. – Все остальные на моем фоне были как мухи.

Он щелкнул выключателем, но ничего не произошло, в комнате по-прежнему было темно, как в подвале. Лишь мелькавшие в небе отсветы молний высвечивали напряженные силуэты у окна.

– Света нет! – растерянно сообщил Мачколян.

– Манхэттен погрузился во тьму, – констатировал Величко. – Теперь нужно бы выяснить, временные ли это трудности и что администрация гостиницы намерена делать, чтобы исправить положение.

Словно отвечая ему, в коридоре вдруг забубнили встревоженные голоса. Кто-то, шарахаясь о стены, пробежал мимо их номера.

– Кажется, администрация в растерянности, – сказал Грачев. – Пойдемте смотреть. Все равно спать уже не получится.

Они оделись и вышли из номера. Отовсюду слышались торопливые шаги, скрип дверей, по стенам шарахались бледные отсветы то ли свечей, то ли карманных фонариков. Спасатели на ощупь спустились по лестнице и попытались разыскать администратора. Это им долго не удавалось. Вестибюль постепенно наполнился встревоженными постояльцами. Людей, которым после полуночи позарез требовался электрический свет, оказалось на удивление много.

Наконец появился администратор с длинным полицейским фонариком в руках и бодрым голосом предложил разойтись по номерам и не создавать паники. Он размахивал фонариком и просил всех иметь совесть. Делать в темном вестибюле было, собственно говоря, нечего, поэтому большая часть жильцов разошлась. Администратор тоже хотел куда-то убежать, но Грачев преградил ему дорогу и потребовал объяснить, что произошло.

– О, господи! Ну что? Ну что произошло? – натянутым как струна голосом заговорил администратор. – Выключили свет. Какая-то авария. Идите по своим номерам, товарищи!

– Какая-то авария – это не аргумент, – возразил Грачев. – Вы звонили в службу электросетей?

– Это мое дело, куда я звонил, – раздраженно сказал администратор, шагнул в сторону и налетел на внимательно слушавшего разговор Графа. – Ах, черт! Что это такое?! Уф-ф! Откуда тут эта страшная собака? Кто разрешил? Уберите немедленно!

Граф негромко, но очень внушительно рыкнул, и человек с фонариком испуганно отскочил назад.

– О собаке была договоренность с вашим директором, – мягко сказал Величко. – И она вас не тронет, если вы не будете так быстро размахивать руками. Кстати, и вам будет удобнее. Вы же ничего так не видите.

Администратор, сердито сопя, медленно отступил назад. Совету он внял, и его руки перестали летать. Свет фонаря сосредоточился на телефонном аппарате, стоявшем на стойке.

– Вот, пожалуйста, полюбуйтесь! – сказал он неожиданно жалобным тоном. – Связь тоже не работает. Не побегу же я на подстанцию в такую погоду! Я и сам ни черта не знаю. Вырубили энергию безо всякого предупреждения, а представьте себе, что будет твориться на кухне, если света до утра не будет! Потекут все холодильники!

Грачев молча подошел к телефону и снял трубку. В наушнике стояла мертвая тишина.

– Амба, – сказал он. – Белое безмолвие.

Величко, не говоря ни слова, подошел к входной двери и распахнул ее. В помещение ворвался наполненный влагой ветер. Полетели холодные брызги. Величко, будто не замечая ливня, вышел на улицу. Весь город был погружен во тьму. Лишь вспышки молний на мгновение выхватывали из этой тьмы размытые силуэты черных зданий и встрепанных деревьев. Зрелище было жутковатое.

Величко вернулся в гостиницу, мокрый и озабоченный.