Михаил Серегин - Ударом на удар

– Договорились, – Батурин поднялся в тот самый момент, когда в кабинет снова вошла Ангелина.

Первая же квартира, которую им показала сотрудница Остапова, Светлану вполне устроила. Это была двухкомнатная квартира с мебелью и телефоном, на границе района, который контролировал Николай Батурин. После того как Светлана дала согласие, он придирчиво осмотрел дверные запоры и удовлетворенно хмыкнул, убедившись, что дверь дополнительно закрывается изнутри на засов. После этого, отпустив провожатую, он отвез Светлану домой и велел ей собирать вещи. С Гришаном и Фиксатым он договорился встретиться вечером в клубе и тоже высадил их из джипа.

– Не понимаю, зачем это теперь нужно? – она вопросительно посмотрела на Батурина. – Бумаги они все равно уже забрали...

– Так нам будет спокойнее, – твердо произнес Батурин.

– Господи, – Светлана вскинула голову, словно обращаясь к невидимому Создателю, – как я устала прятаться! Когда же наконец все это кончится?!

Она начала собирать сумки, а Батурин ничего ей не ответил, да это было и не нужно. Он понимал, что началась новая война, самая настоящая, где были свои главнокомандующие и свои войска, жертвы и кровь, а женщинам, как известно, не место на войне, будь она даже и необъявленной.

Он смотрел, как жена его товарища перебирает платья и кофточки, простыни и халаты, укладывая их в две большие спортивные сумки, и решил, что словами сейчас ей не поможешь...

– Все, – Светлана окинула взглядом комнату, еще раз прошла на кухню и вернулась в гостиную.

– Пошли, – Николай легко поднял обе сумки и двинулся первым.

До нового места жительства Светланы они добрались, когда на улице уже начало смеркаться и в городе заметно посвежело. По дороге они еще заглянули в супермаркет, где Батурин помог Светлане запастись на несколько дней продуктами.

– Может, придется посидеть пару дней одной, пока не отпустят Седого, – объяснил ей Николай, набивая пластиковые пакеты мясом, консервами и деликатесами.

– Ты набираешь столько, можно подумать, что предстоит длительная осада, – Светлана немного пришла в себя и даже пробовала шутить, но шутки получались какими-то невеселыми.

– Едешь на день, бери еды на неделю, – выдал Батурин народную мудрость.

У него не было полной уверенности, что Владимир выйдет на свободу в ближайшее время, потому как знал, что если уж наши органы начали «копать» под кого-то, то тому нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы доказать свою невиновность.

– Кстати о птичках, – вспомнил он, когда все сумки были занесены в квартиру и они присели со Светланой на кухне, где она сразу принялась готовить чай, – ты хорошенько запомнила этих отморозков, которые тебя прессовали?

– Кажется, да, – неуверенно пожала она плечами, выставляя на стол пару чашек с блюдцами.

– Сможешь их обрисовать?

– Ну, оба крепкие такие, – принялась вспоминать Светлана, – один, правда, немного помельче, невзрачный какой-то. Первый – в шортах зеленых. И перстень, перстень у него на пальце татуированный.

– Что за перстень, не запомнила?

– Что-то вроде прямоугольника, один угол у которого закрашенный... вроде так... и еще, кажется, лучики от него в разные стороны...

– Вообще-то не густо, в натуре, – пробормотал Батурин, принимаясь за чай, – но попробуем найти этих гадов.

– Да, у них же еще начальник был, интеллигентный такой, вернее, выглядел интеллигентно, в белой рубашке...

– Я тоже в белой рубашке, – хмыкнул Николай, и они рассмеялись.

– Ну, я только со спины его видела, волосы у него темные и голос такой бархатистый.

– Голос, говоришь, бархатистый, – Батурин отер со лба крупные капли пота, – тоже кое-что... Ладно, – сказал он, доев бутерброды с ветчиной, которые быстро соорудила Светлана, – погнал я, дела еще есть. Ты это, из дома не выходи, если что надо – звони мне на мобилу.

– А если Володя сможет позвонить, а меня дома нет? – обеспокоенно спросила она, потом всплеснула руками, вспомнив, что Полунин приобрел ей недавно мобильный телефон. – У меня же тоже такой есть.

Она бросилась в гостиную и принялась рыться в сумках, пытаясь отыскать телефон. Наконец, найдя его на самом дне второй сумки, облегченно вздохнула и положила на диван.

– Давай-ка проверим, – Батурин набрал на своей трубке Светланин номер.

Когда трубка заверещала, он удовлетворенно направился к выходу.

– Отпирай только мне, Фиксатому и Иванычу, – дал он Светлане установку, словно перед боем, – наши голоса ты знаешь. Больше никому, даже маме родной, потому что маму могут привести под дулом пистолета.