Михаил Серегин - Кимоно для боя

– Если бы я захотел, если бы это, в натуре, я затеял, она бы с ангелами сейчас трепалась, а не названивала мне по телефону, трясясь от страха, – небрежно сказал Трезубцев.

– Не с ангелами, а с чертями, – усмехнулся Яша, – вертлявая баба. Нет, Артем Тарасович, что ни говори, а эти двое – твоих рук дело, – крякнул несговорчивый Яша.

– Ладно, – шумно вздохнул Трезубцев, – думай как знаешь, – лениво произнес он, – давай лучше наши дела обкашляем.

– Меня знаешь, что тревожит, – оживился Яша, – не нае… ли нас этот дилер?

– Ха-ха, – засмеялся Трезубцев, – на каждого дилера у нас есть киллер, – с веселым ехидством срифмовал он, – нет, не волнуйся. Когда Артем Тарасович берется за дело…

– А Мозел играет?

– Нет, он вне игры, – ледяным голосом произнес Трезубцев.

– Значит, скоро тоже того… – присвистнул Яша.

– Посмотрим, всему свое время… – уклончиво ответил Артем Тарасович, – пусть он вначале Сороке крылья пообломает. Или она ему.

– Она тоже вне игры?

– Угу. Я да ты, да мы с тобой, как говорится, Яша. Мы же друг друга тыщу лет знаем. Неужто будем обманывать друг друга и подставлять? – вкрадчиво произнес Трезубцев. – Бизнес прибыльный. Навара – сто процентов, за вычетом кое-какой мелочишки. Тачки уйдут – не успеешь пернуть.

– А органы?

– Под контролем. Подмажем таможню, подмажем гибэдэдэшников, сам знаешь, не маленький, – с усмешкой сказал Трезубцев, – все эти наши модели – вчерашний день, Яша. Надо перестраиваться.

– Надо-то надо, только как подумаешь… – с опаской произнес Яша, – какой ценой…

– А ты не думай, Яшенька. Бобы просто так в руки не плывут, надо потрудиться. А если ты в белых перчатках оставаться хочешь, то выбирай виллу на Канарах -Мальдивах или сарай на какой-нибудь улице Нефтяников или Строителей Вечного Будущего, – пошутил Трезубцев.

– К хорошему быстро привыкаешь, – изрек банальнейшую истину Яша. – У меня вон четверо сыновей и дочь-красавица. Всем нужна жрачка, шмотки, образование, ети его мать… Устраиваться нужно, одним словом.

– Слушай меня, Яша, и будешь жить не хуже шейха арабского, – наставительно изрек Трезубцев. – Я тебе фирмы Алекса и Фила отдал, как обещал?

– Я там уже начал перестройку, как вы велели, Артем Тарасыч. Наши тачки – побоку, настраиваю клиентов на иномарки.

– Молодец, Яша. Когда Мозел с Сорокой свернут друг другу шеи из-за Гришкиной потаскушки, поставишь на их места своих людей, которые будут тебя слушать как отца родного. Сорокинский сынок, я слышал, хвост поджал и сам из дела выйти хочет. Это, Яша, тоже нам на руку. Останется мелочь пузатая, которая рыпаться не будет.

– У тебя все под контролем, Артем Тарасович, – уважительно сказал Яша.

– И ты, Яша, будешь у меня под контролем, так что не вздумай какой финт выкинуть, – предупредил Трезубцев своего гостя. – Ты, я слышал, Анну в Швейцарию отправил?

– Анну – в Швейцарию, Веню – в Англию. Чему они здесь-то научатся?

– Да-а, – вздохнул Артем Тарасович, – здесь только таким волкам, как мы с тобой, жить.

Яша и Трезубцев дружно засмеялись. Звучный Яшин баритон перекрыл вымученно-ненатуральный смех Артема Тарасовича.

– Ты не думай, Артем Тарасыч, я тебя поддерживаю, – залебезил Яша, – если бы не ты, мы бы сейчас все в жопе сидели!

– Вот это ты правильно заметил, – глухо засмеялся Трезубцев.

– Ну так давай за нас выпьем, – воодушевился Яша, – что мы с тобой, как две школьницы – на сухую?

– Теперь можно и выпить, – удовлетворенно подытожил Трезубцев.

Рука, которой Китаец держался за решетку, заледенела от холодного металла. Из того, что он услышал, Танин легко мог составить картину происходящего, которое было не чем иным, как внешним проявлением хитроумных маневров Артема Тарасовича. Он осторожно убрал руку с диктофоном от форточки и, продолжая держать его в руке, мягко спрыгнул на землю.

– Не двигайся, сыщик, – он узнал холодный голос Семы, – ты у меня на мушке.

Да, это было для Китайца неожиданностью. Можно было предположить, что Сема решит обойти дом. Китаец медленно повернул голову назад и зажмурился: в глаза ударил свет карманного фонаря.

– Упрись руками в стену, сыщик, ноги в стороны, – скомандовал Сема.

Выхода не было: пришлось подчиниться. Сема почти неслышно подошел сзади и упер дуло пистолета между лопатками. Свет фонарика скользнул по стене и пропал, видно, Сема спрятал его в карман.

– Дернешься, пристрелю, как собаку, – злорадно прошептал он.