Михаил Серегин - Пациент мафии

Экстаза на этот раз они достигли одновременно. У Темина наслаждение вышло очень острым, у Марии более протяжным и расслабленным.

После того как все закончилось, она повернулась к Темину лицом, а затем легла на него сверху, зарываясь лицом в волосы на его груди.

В комнате повисла тишина. Двое утомленных любовников лежали молча, не в силах даже думать ни о чем.

Далекий гортанный крик донесся из леса – тоскливый и тревожный. Мария приподняла голову и замирающим голосом проговорила:

– Слышишь? Это леший кричит!

– Это сова кричит, – недовольно буркнул Темин и повернулся, пытаясь нашарить под кроватью пепельницу. – Черт! Слезь же наконец с меня! Прилипла – шевельнуться невозможно!

Мария медленно села на постели. Темин не мог видеть выражения ее глаз, но в голосе Марии прозвучал печальный упрек.

– Не любишь ты меня, Костик! А ведь ты – единственный человек, которому я готова отдать свою жизнь… Тебя никто так не будет любить, поверь мне! Из-за тебя я бросила все – друзей, сцену! Я ведь на Таганке играла – подумать только! Какие имена! И все это я бросила ради тебя…

Темин раздраженно затушил сигарету, порывисто сел и опустил ноги на пол.

– Вот только этого не надо! – в сердцах бросил он. – Терпеть этого не могу! Слюни эти… Не строй из себя девятиклассницу в белом фартучке! Любит – не любит… И из театра ты не сама ушла, а вышибли тебя – за наркоту!

Мария издала горлом странный звук – будто поперхнулась – и, помолчав немного, ответила ровным бесцветным голосом:

– Ничего ты не понимаешь. Все было совсем по-другому. И наркотики – это я уже с тобой пристрастилась… Все порвано, а впереди что? Со шпаной твоей на дело ходить? – Она неожиданно всхлипнула. – Мне так хочется куда-нибудь уехать! Где тепло, красивые белые дома и красивые люди…

Темин с неудовольствием вслушивался в срывающиеся интонации ее голоса, а потом придвинулся ближе и, найдя в темноте гибкое жаркое тело Марии, неловко обнял ее и прижал к себе.

– Ну, все, все! Закончили! – грубовато сказал он. – Не раскисай! Ты же знаешь, что ты мне нужна!.. Но никуда мы с тобой пока не уедем – мы оба на крючке. У тебя много денег? Ну то-то! И у меня то же самое…

– Но ты же можешь продать этот дом! – с надеждой шепнула Мария. – Он такой неуютный. Я его ненавижу!

– Дом фактически мне не принадлежит, – хмуро ответил Темин. – Он только оформлен на меня. А настоящий хозяин Корнеев.

– Как мне все надоело! – вздохнула Мария. – Корнеев, Корнеев! Послал бы ты его подальше!

– Ты думаешь, что говоришь? – сердито спросил Темин, отталкивая девушку от себя. – У меня из-за тебя и так куча неприятностей! А ты еще лепишь что попало! Придержи язык, предупреждаю тебя!

Он зажег ночник и, повернувшись спиной к Марии, принялся надевать брюки. Потом он обернулся, намереваясь что-то сказать, но грубые слова застыли на его губах. Мария стояла на коленях посреди смятой постели и сквозь упавшие ей на глаза спутанные волосы мрачно смотрела на Темина. Руки ее безвольно свисали вдоль тела.

Темин невольно впился глазами в эти покорно опущенные плечи, аккуратные полушария грудей с большими розовыми сосками, плоский, бесстыдно выпяченный живот, покрытый внизу золотистым пушком, призывный изгиб бедер. Кожа у нее была гладкая, цвета топленого молока – Темину захотелось немедленно дотронуться до нее, впиться в нее зубами. Он был без ума от этого тела и ничего не мог с собой поделать. Он только недоумевал, как могла природа наделить женщину таким телом, совершенно забыв при этом о ее лице. Лицо Марии – плоское, застывшее, порой просто отвратительное, отпугивало его.

«Как она в артистки-то попала? – удивлялся он. – Ну да, там грим, то-се… И потом, они, я слышал, все туда через постель попадают, а в постели она, конечно…»

– Ладно, одевайся! – спокойно произнес он, отводя глаза. – Скоро, наверно, парни должны подъехать… а ты тут сверкаешь! И за бабой присмотреть надо – мало ли что!

– Да что с ней может случиться? – презрительно сказала Мария, поглубже пряча свое разочарование. – Подвал заперт, никого в доме нет…

– Все равно приглядывать нужно! – назидательно ответил Темин. – Нам только еще не хватало, чтобы она руки на себя наложила или еще что… Она ела сегодня?

– Да не ест она ничего! – зло сказала Мария. – Сидит, уставясь в одну точку, как чокнутая! Когда мы от нее избавимся?

– Когда скажут, – коротко ответил Темин. – Не твое дело.

Он вышел из спальни. Мария слушала, как он шагает по коридору, зажигает свет в ванной, включает душ. Потом она спрыгнула с кровати и, как была нагая, подбежала к настенному зеркалу и критическим взглядом прошлась по своему отражению. Постепенно глаза ее наполнились невыносимой волчьей тоской, и тихий, задавленный стон клокотнул в горле. Тогда Мария упрямо мотнула головой, так, чтобы волосы рассыпались по ее некрасивому лицу, подбоченилась, угрожающе выставив бедро, и продекламировала со злобным пафосом: