Михаил Серегин - Всегда летальный диагноз

Ехали мы недолго. Внезапно лес кончился, и впереди мелькнули тусклые огоньки уличных фонарей. «Мерседес» остановился на пустыре, на который выходила неизвестная мне улица. Позади надвигалась черная громада леса, а справа тянулась ограда кладбища.

Мой наркоман выключил мотор и обернулся.

– Как хочешь, а я дальше не поеду, – хмуро сказал он. – Да и тебе лучше здесь отвалить. Мы сейчас в Гольяново. Доберешься до Щелковского шоссе, а там – до метро. Как раз успеешь к открытию. Только халат сними – ты в нем сейчас на идиота похож.

– Ну черт с тобой! – согласился я. – Только пистолет ты назад не получишь, учти!

Мы вышли из машины. На улице, мягко говоря, было прохладно, и я подумал, что, пока доберусь до метро, пневмония мне будет обеспечена. Между тем бандит мялся и явно хотел о чем-то меня спросить. Наконец он решился.

– Только знаешь чего? – сказал он почти заискивающе. – У меня к тебе еще одна просьба – приложись мне пистолетом по черепу, а? Не до смерти, конечно, а так, чтобы я отключился… И положи меня на заднее сиденье. Вроде ты меня сразу вырубил и сам рулил. Сделай, будь другом.

Я растерялся. Воинственный пыл у меня давно прошел, и я вовсе не хотел крушить чьи-то черепа.

– Нет… Ну, как это? Я не могу вот так… – смущенно пробормотал я. – Тебе что – уха мало?

– Ну, сделай, будь человеком! – уже сердито воскликнул наркоман. – Если Щука узнает, что я тебя возил, – он с меня шкуру снимет с живого! А ухо – это ерунда! Что ухо? От уха не умирают.

– Вот именно! – сказал я. – А если я так тебя приложу, что ты уже не очнешься? Об этом ты подумал? Зачем мне грех на душу?

– Да ты не бойся! Ты, главное, стукни, чтобы крови побольше было и шкура бы разошлась. Рукояткой – с оттягом! От такого удара скальп сразу лопается… А я ничего – выдержу! – Он повернулся ко мне спиной и показал какую-то точку на затылке. – Сюда бей! Не тяни время!

Я с сомнением взвесил в руке пистолет и сказал со вздохом:

– Нет, не могу!

Бандит разразился ругательствами, в которых было больше отчаяния, чем злобы.

– Ну хочешь, я тебе заплачу? – наконец сообразил он.

Я немного подумал над таким заманчивым предложением, и вдруг в голову мне пришла замечательная мысль. Если уж брать на душу грех, так, по крайней мере, не зря! – Ладно, я тебе врежу. Но только в обмен на информацию. Зачем вы проникли сегодня в клинику?

Бандит тоже немного подумал и все-таки ответил:

– За Бухгалтером. Нам стукнули, что он морду лица поменять задумал. Щука его давно ищет. Бухгалтер у него кассу держал, а потом с этой кассой и скрылся.

– И кто же вам про него стукнул? – поинтересовался я.

– Ты про нее спрашивал, – буркнул бандит. – Медсестра. Малиновская ее фамилия. Она нам ключи принесла и планчик нарисовала.

– Она на Щуку работает? – уточнил я. – В смысле, она в вашей банде?

– Нет. Я ее первый раз видел. Но она чья-то «шестерка», это точно.

– Чья же? Миллера? Который клиникой заправляет?

– Может, и его, точно не знаю. Но кто-то ее к Щуке направил, потому что у него предварительно разговор был с каким-то мужиком, но подробности мне неизвестны. Слушай, ты не тянул бы время, а? Ведь найдут нас!

Я оглянулся по сторонам. Мне показалось, что издалека доносится шум автомобильных моторов. Мой бандит стоял, покорно опустив плечи, и ждал. Я неумело перекрестился, а потом все-таки взмахнул рукой и, как мне показалось, совсем нежно стукнул рукояткой пистолета в подставленный затылок.

Бандит охнул и, точно куль, повалился к моим ногам. Мне показалось, что он притворяется. Но когда я подхватил под мышки его длинное тело и с трудом втащил в салон «Мерседеса», выяснилось, что бедолага потерял сознание.

Скальп у него, видимо, тоже разошелся удачно, потому что рукав моего халата в итоге весь оказался заляпан кровью. Едва я успел стащить его с плеч, как уже совсем явственно послышался шум машин и в отдалении между стволов заметались лучи электрического света.

Поняв, что добежать до жилых кварталов я уже не успеваю, я, пригибаясь, как под обстрелом, прокрался к кладбищенской ограде, перелез через нее и затаился среди памятников и надгробий.

На кладбище было темно, и я надеялся, что увидеть здесь меня будет невозможно. Особенно если я буду сидеть неподвижно. Но именно это-то и оказалось труднее всего. Уже через пять минут я так озяб, что зуб на зуб не попадал.

За эти пять минут на пустыре произошли заметные изменения. Я услышал ровный гул моторов и увидел отблески ярких фар. Затем послышалось хлопанье дверок и приглушенные голоса.