Михаил Серегин - Всегда летальный диагноз

– Что ж, я бы это только приветствовал, – заметил я. – Этот фрукт разбил мне голову и заслуживает самой серьезной кары.

– Ты становишься кровожадным, – засмеялся Чехов. – Представляю, какие громы и молнии ты призываешь на голову своему коллеге Заболоцкому!

– На самого Заболоцкого мне плевать, – ответил я. – Но мне приходит в голову весьма печальная мысль – а что будет с клиникой? Кому достанется особняк? Квартиры? У скольких людей сейчас будет масса неприятностей!

– Ага, значит, гуманистическое начало в тебе все-таки побеждает? – с удовлетворением заметил Чехов. – Это отрадно. В нашем деле это главное – холодная голова, горячее сердце и так далее!

– Чистые руки ты опускаешь? – с иронией спросил я.

– Руки я просто опускаю, – ответил Чехов. – Потому что, скорее всего, большинство действующих лиц избежит суда или получит самые незначительные сроки… Но это уже нас не касается, верно? А вот мы, кажется, и приехали…

Мы остановились возле длинного приземистого здания, возле которого стоял пустой автобус ярко-голубого цвета. Окна первого этажа были заделаны фигурными стальными решетками.

– В этой спортшколе работает, по идее, лобастый приятель Бухгалтера, – объявил Чехов. – Пойдем попробуем войти с ним в контакт.

Запирая машину, Юрий Николаевич внимательно осматривался по сторонам.

– Обрати внимание на ту «Волгу», которая только что проехала мимо, – сказал он.

Я обратил – «Волга» проехала еще метров пятьдесят и плавно затормозила возле тротуара.

– Держу пари, что, когда мы выйдем, их уже подменят, – заявил Чехов, направляясь к зданию.

Вход в спортшколу располагался с торца здания – об этом свидетельствовала синяя табличка, висевшая над дверью. Мы вошли и оказались в длинном коридоре, освещенном люминесцентными лампами. Откуда-то доносились шлепанье баскетбольного мяча и резкая трель свистка.

На дверях не было никаких надписей, и поэтому Чехов остановил в коридоре какого-то кудрявого краснолицего мужчину в спортивном костюме.

– У вас работает Чижиков? – спросил он.

Спортивный мужчина наморщил лоб, а потом сказал:

– Есть такой! Пройдите по коридору – там увидите спуск в подвал, а как спуститесь – третья дверь направо. Там спросите.

Мы поблагодарили и отправились в подвал. За рекомендованной дверью раздавались громкие голоса и взрывы смеха. Чехов открыл дверь без стука и шагнул через порог.

– Простите, нам нужен Чижиков Максим Николаевич! – сказал он, приветливо улыбаясь.

В маленькой комнатке с оконцем, которое располагалось под самым потолком, присутствовали трое мужчин. Поскольку места было мало, на стуле сидел только хозяин комнаты – моложавый, начинающий полнеть мужчина с большими залысинами на лбу. Двое других по-свойски расположились прямо на столе. Между ними стояла большая пепельница, в которую они по очереди стряхивали пепел. В воздухе плавал сигаретный дым.

– О, это к тебе! – сказал один из курильщиков. – Ну ладно, Макс! Я к тебе, значит, еще забегу сегодня?

– Ага, забегай! – кивнул лобастый. – К вечерку.

– Да и я, пожалуй, пойду! – вздохнул второй курильщик. – Директор велит насчет кирпича ехать… А кто его даст?

Они затушили окурки, обстоятельно попрощались с хозяином за руку и выбрались из комнатушки в коридор. Лобастый поднял на нас скучающие глаза и сделал важное лицо.

– Вы по какому вопросу, товарищи? – официальным голосом спросил он.

Чехов, недолго думая, взгромоздился на стол, не обращая внимания на недоуменный взгляд Чижикова, и беззастенчиво зажег папиросу.

– Послушайте… – возмущенно начал тот.

– Слушаю! – заинтересованно сказал Чехов.

Чижиков обвел нас сердитым взглядом, и залысины на его лбу покраснели. Однако в лице его что-то дрогнуло, и голос зазвучал уже довольно неуверенно.

– Так это, вроде… я вас слушаю… – проговорил он. – Вы по какому-то вопросу?

– По вопросу Бухгалтера, – сказал Чехов.

– Бухгалтера? Какого бух… – Внезапно речь его оборвалась, и краснота на лбу сменилась бледностью. Он инстинктивно начал приподниматься со стула.

– Сидите пока, – небрежно сказал Чехов. – А то еще упадете. Вы правильно догадались, о ком идет речь…

– Догадался? О чем догадался? – упавшим голосом пробормотал Чижиков.

– Он по-прежнему в Таможенном переулке обретается? – спросил Чехов, выпуская дым в лицо собеседнику. – Или сменил явку?

Бледность на физиономии Чижикова превратилась в снежную белизну. Он широко открыл глаза и, не мигая, смотрел на Чехова, словно потерял разум от ужаса. Юрий Николаевич не торопил его, спокойно мусоля папиросу. Наконец Чижиков сумел из себя выдавить: