Михаил Серегин - Последняя охота

Михал Иваныч, стремительно трезвея, украдкой посматривал на звереющего зятя.

Он уже хотел предложить Владу развернуться и поехать домой, потому что и так все ясно. Вдобавок у этого богатого на даче может оказаться полно охраны, и, упаси боже, начнется перестрелка. Владимир же явно не в себе… Но в этот момент Свиридов вдруг резко ударил по тормозам и головокружительно выругался. Михал Иваныч уважительно подумал, что зря говорят – молодежь не та пошла: насчет выругаться предыдущему поколению сто очков вперед дадут!

– Нельзя дальше ехать! – сказал Влад и неожиданно для Михал Иваныча ткнулся головой в лобовое стекло и сжал пальцами виски. – Нельзя. Дальше. Ехать.

– П-почему? – выдавил Михал Иваныч, встревоженный новым поворотом в поведении Свиридова еще больше, чем недавним его бешеным гневом и явно прослеживающимися намерениями учинить расправу.

– Потому что! Потому что знаю я это место. Бывал тут. Наша фирма его охраняла. Да и сейчас охраняет, наверно. Но разве мог я подумать, что вот так все повернется?

– Как?

Влад обернулся к тестю и сказал:

– А ты просто не видишь. Темно уже. Да если бы и светло было, все равно бы не заметил. Тут осталось метров сто пятьдесят – двести до дачи Горина. Одного из клиентов нашей конторы. Да, наверное, и одного из хозяев. Если не одного-единственного. Вон там окна горят у него.

– А почему нельзя проехать-то?

– Потому что тут всюду понатыканы камеры наблюдения. Везде – на деревьях, на дорожных указателях, ну и все такое… Не успеешь и доехать, как развернут обратно да еще насуют в грызло по полной программе.

– Но ты же говорил, что тут твоя фирма работает? Значит, охрана должна тебя… – И Михал Иваныч осекся, подумав, что сдуру навел зятя на опасную мысль, которая может привести к еще более опасным последствиям. Ведь оскорбленный в самых лучших чувствах мужчина может выкинуть любой трюк с непредвиденными осложнениями.

Его подозрениям суждено было подтвердиться: на бледном лице Владимира проступил мрачный, багровый румянец. Уголки его рта даже дрогнули в конвульсивном усилии обозначить улыбку.

– А вот это мысль, Иваныч, – вдруг проговорил он. – Отличная мысль. Почему бы не попробовать? В конце концов, лучше все, что угодно, чем стоять тут и думать, в какой позе ее сейчас там ублажают. Попробую… Может, выгорит.

Михал Иваныч содрогнулся всем своим монументальным корпусом и проговорил с совершенно несвойственной ему нерешительностью:

– Я вообще-то просто так говорил, фигурально. (Даже слово мудреное вспомнил, чтобы хоть как-то повлиять на задурившего зятя.) Володь, ну сука она, дочура. Но на рожон-то зачем лезть?

– Не гунди, Иваныч! – с лихорадочной веселостью прервал его Свиридов. – Прорвемся. – И он щелкнул обоймой, загоняя ее в рукоятку своего пистолета. Михал Иваныч остолбенело смотрел на свиридовские манипуляции, а потом взъерошил седеющие волосы на затылке:

– Ну вот, приехал к дочке погостить… Погостил, старый идиот.

– А ты, дорогой тесть, сиди тут и не высовывайся, – сказал Влад. – Если что – звони мне на мобильник.

– Откуда? – буркнул Михал Иваныч. – Тут что, телефонные автоматы есть?

– О господи! В машине есть телефон. Встроен в панель управления. Вон, видишь кнопки? Нажмешь кнопку «Auto» и кнопку «2». И все – тут же дозвонишься на мой мобильник. Это называется ускоренный набор номера. Понятно, Михал Иваныч, или по второму кругу пройтись? – желчно добавил Влад, засовывая пистолет за пояс и застегивая ветровку.

Тесть махнул рукой: дескать, проваливай. Все понятно. И с тобой тоже все понятно.

Влад исчез в темноте, в громаде тяжелой, давящей тьмы, залегшей на подходах к светящемуся окнами черному корпусу горинской виллы, а Михал Иваныч потянулся в бардачок и с тяжким вздохом вынул оттуда початую бутылку коньяка, оставшуюся от достопамятного посещения казино на прошлой неделе.

– Э-эх, молодежь! – выдохнул он и поднес коньяк к губам.

Свиридов подошел к шлагбауму и постучал по нему кулаком. Из ярко освещенной каменной будки высунулась чья-то коротко остриженная башка и лаконично сообщила Владу, что он козел и что ему следует убираться подальше. Адрес был указан с точностью.

– Бубон, ты, что ли? – наугад спросил Свиридов.

И не попал. То есть почти не попал, но, как говорится в распространенной среди учащихся младших классов игре «морской бой», – «ранил». Башка покрутилась, щелкнула дверь, и вслед за ней, то бишь башкой, показался и сам ее обладатель. В камуфляжной форме и с автоматом «АКМ-У» на массивной шее.