Михаил Серегин - Убойные ребята

Пьяный Фокин посмотрел на него свирепым мутным взглядом и вдруг грубо заорал:

– Да что ты жалуешься, болван? Жена от него ушла! Меня вот чуть на тот свет не «ушли»… ик!.. и я… – Свиридов схватил его за руку и попытался утихомирить, но тщетно, – я, знаешь…

– Мама, – испуганно сказал Петя-Мешок и рыхло сел на траву, – не надо так говорить. У меня…

– Знаю, жена ушла!! – бешено перебил его Фокин, которого словно взорвало изнутри. – У всех жена ушла! Такое тут у вас творится, хачики всякие, барраны… все пррродали, суки-и-и!.. – И Фокин, выхватив из ящика бутылку водки, швырнул в телевизор, но попал не в него, а в предназначенную к закланию свинью, с которой все еще не сняли мотоциклетный шлем. Многострадальное животное взвизгнуло и крупным лошадиным аллюром поскакало к кустам. За свиньей побежали несколько матерящихся байкеров.

– «Беляк», – косясь на пускающего пузыри Афанасия, доложил мент Леня майору Филипычу, – нужно его того… приплющить немного. Погоди ты, – отстранил он вскочившего Свиридова. – Сорвало дружбана твоего.

И менты с помощью проклявшего все на свете Влада Свиридова стали утихомиривать разбушевавшегося Афоню Фокина.

Фокин все-таки был близок к тому, чтобы в батальной сцене с правоохранительными органами выйти победителем. Окончательно обозлившийся на него Свиридов махнул рукой, сел на траву и стал поедать курицу, поглядывая на девушку из красного «Хендэя». Наконец он сказал ей:

– Леди, насколько я понимаю, вы из Владивостока?

– Да, – сказала она холодно.

– Да не смотрите вы на меня так презрительно! Если вы думаете, что я из компании этого толстого майора, так это совершенно не так. Милая леди, вы мне сразу понравились, с тех самых пор, как вы обрызгали меня грязью на дороге вчера вечером. Вы, верно, куда-то очень спешили и потому даже увеличили скорость, когда я «голосовал».

Она засмеялась:

– А, это были вы? Как же это я вам понравилась? У меня в машине тонированные стекла.

– По наитию, – с великолепно разыгранной серьезностью произнес Влад, приложив руку к сердцу.

Тем временем Фокина все-таки скрутили. Если бы он не был так пьян и у него не было раны, из-за которой правая рука почти не работала, то ментам не справиться бы с ним не то что втроем, но даже и большим числом. Да и так им пришлось солоно. Но на помощь подоспел Петя-Мешок, которому, по всей видимости, не понравилось, как его уравняли с другими фразой «у всех жена ушла!». Имидж страдальца требовал немедленного подтверждения, и Петя со словами «не надо так говорить, у меня аппендицит» навалился огромным животом на Фокина. Свиридов через плечо понаблюдал за тем, как Афанасия утихомирили и даже связали руки за спиной, и вернулся к прерванному разговору с Юлей.

Экстренные меры не вселили в служителя церкви смирение, но тем не менее он перестал кусаться, брыкаться и разбрызгивать пену. Он тупо смотрел на своих укротителей и моргал глазами.

– Этот тип мне не нравится, Филипыч, – сказал лейтенант Леня, – он мне подбородок разбил. Я язык прикусил, теперь распухнет.

– Да он у тебя и раньше не больно-то ворочался, – сказал майор, – так что особо грустить не о… ик!.. не о чем, Леня. А что эти двое подозрительные, так это верно. Ну-ка, ты, – повернулся он к Свиридову, – открывай багажник, выворачивай карманы! Знаю в-вас!..

– Да ты че, майор, двинулся, что ли? – кротко сказал Свиридов, под взглядом новой знакомой не отказавший себе в удовольствии немного попаясничать. – Не надо так говорить. – Фраза явно была стянута из лексикона Пети-Мешка. – Мы ничего не делали. А мой товарищ объелся вашей курицы. Куриное бешенство, это же жуткая болезнь. А за то, что вы его усмирили, вам спасибо. Вот видите, и от вас бывает толк.

– Това-а-арищ майор! – вдруг донесся вопль лейтенанта Лени, который воспринял приказ открывать багажник «Хонды» вполне серьезно и теперь стоял, окаменев. – Фили-ипыч, тут они, кажись, жмура катают! Ай, черт!! Точно!

Майор на коротких ножках, как на шарнирах, подкатился к «Хонде», Свиридов же даже не обратил на крик Лени внимания. Зато Фокин, который остался под надзором одного лишь Карпова, озабоченно наморщил лоб и чуть привстал с земли. Он явно слабо отдавал себе отчет в происходящем вокруг него.

Майор Иван Филипыч глянул в багажник «Хонды». Там, в багажнике, скорчившись, лежал Арам с окровавленной головой. Его смуглое лицо посерело, из-под полуоткрытых век мутнели полоски глазных яблок.

– Ой, е-о! – выговорил майор. – Да никак… ну точно – это же Арам!..