Михаил Серегин - Бесы в погонах

Священник прошел на кухню, включил свет, тщательно отмыл миску под краном и поставил ее сушиться.

«А при чем здесь я? – внезапно подумал он. – Ну хорошо, предположим, что Лядов имеет какие-то счеты с Торпедой. Предположим даже, что у них были общие дела, и теперь Лядов с огромным облегчением увидел бы Торпеду мертвым. Но я-то здесь при чем? Почему опасность должна грозить и мне?» Ответа не было.

Тревожно всхрапнула во дворе Стрелка, и священник, наученный горьким опытом, быстро прошел из ярко освещенной кухни в совершенно темный зал, приник к занавескам и чуть-чуть раздвинул их.

Двор был совершенно пуст. Но Стрелка носилась по нему как угорелая, то останавливаясь около летней кухни, то подбегая к соседскому забору. Неподалеку явно был чужой. Или чужие.

Священник еще раз окинул двор быстрым взглядом, и по его спине поползли противные мурашки: за соседским забором мелькнули три или четыре тени, и, сдается, на одной из этих странных теней был камуфляж. Отец Василий резко подался назад; теперь он даже не сомневался, что пророчество киллера верное и обсуждению не подлежит – вот так, по-воровски, подкрадываться к его дому могли только люди подполковника Лядова. Ни у кого другого просто не было к этому интереса.

«И что теперь делать?» – промелькнула в голове невольная мысль. И он тут же осознал, насколько все плохо. Потому что в его подвале сидит человек со следами пыток, и инструменты, которыми все это делалось, там же, рядом с киллером. Кстати, еще никем не осужденным.

Отец Василий с грохотом промчался по лестнице в подвал и метнулся к окну. Выглянул. На выходящем к оврагу заднем дворе было чисто. Разве что кто-то засел в камышах.

Священник стремительно кинулся к ящику с инструментом и достал моток проволоки.

– Встать! Руки назад! – по-армейски четко скомандовал он, и Торпеда беспрекословно подчинился.

Отец Василий обмотал кисти Торпеды проволокой, а затем вытащил из ящика огромные кусачки и передавил соединяющую киллера с трубой цепочку. Та жалобно звякнула, и Торпеда с облегчением вздохнул.

– В окно? – только и спросил он.

– Да, – кивнул священник.

Он подсадил киллера, затем подтолкнул его под зад, и, дождавшись, когда ноги Торпеды скроются, быстро выбрался наружу сам.

На заднем дворе было на удивление тихо – никаких следов присутствия посторонних людей. Но священник помнил эту мелькнувшую за соседским забором тень и тишине не верил. Он помог своему пленнику подняться и потащил его за собой прочь от этого, ставшего в один миг опасным дома.

– Вон они! – заорали сзади. – Стоять! Стоять, я сказал!

Захлопали выстрелы, и отец Василий пригнулся, схватил Торпеду за рукав еще крепче и прибавил ходу.

– Стоять! Стоять, я сказал! – беспрерывно кричали и стреляли сзади.

Киллер споткнулся, упал, и священник подумал, что убежать от тренированных омоновцев вместе с этим «довеском» он просто не сумеет. Но и попадаться в руки Лядова еще раз, да еще с таким «компроматом» на руках, не хотелось. Он сиганул в овраг, поднял с земли вновь упавшего Торпеду, добавил ходу и только возле цистерны остановился. До последнего времени это перевернутое горловиной вниз убежище работало безупречно.

– Ложись! – приказал он и силой уронил киллера на землю. – Ползи вперед! Там внизу горловина!

Торпеда что-то понял и, отталкиваясь ногами от земли, безруким червем пополз вперед. Священник воровато огляделся по сторонам и нырнул вслед.

Внутри было тихо, абсолютно темно и почему-то сыро.

– Валов, по оврагу! Сметанников за мной! – орали снаружи, но сюда, внутрь доносились только слабые отголоски бушующих снаружи страстей.

– Ты здесь? – тихо спросил священник.

– А где еще? – спокойно отозвался Торпеда и добавил: – Хорошее место, хрен догадаются.

Священник прислушался. Судя по звукам, погоня снаружи и впрямь прокатилась мимо, и теперь беглецов искали ниже по оврагу. Пройдет не более десяти минут, и омоновцы кружным путем выйдут к Студенке и поймут, что облажались. И вот тогда они вернутся назад и сообразят, что в цистерну-то надо заглянуть…

Он выждал еще минуты три-четыре и решился.

– Теперь наружу. Пора перемещаться.

Киллер усмехнулся:

– Напрасно это, поп. Все одно всем кранты. Я-то уйду, если ты меня развяжешь…

– Исключено! – мотнул кудлатой головой священник.

– Тогда мы приехали. И ты – в первую очередь…

– Ладно! – оборвал его отец Василий. – Потом свою страшилку дорасскажешь. А теперь наружу!