Михаил Серегин - Пастырь из спецназа

– И вы расстроены, что со мной это не так? – ядовито поинтересовался священник.

– Если как на духу, да! – рассмеялся гость, и всем немного полегчало: правда, пусть даже такая, для здравомыслящих людей была куда как лучше любого вранья.

– В принципе этого сектанта, как его там… Борис, кажется? – посмотрел на священника Костя. – Сажать пора… Вон, Вера ко мне попала с воспалением…

Священник внимательно слушал.

– Она после этих сектантских сеансов как на крыльях летала… ну, ты помнишь…

Священник кивнул.

– А оказалось: голимое самовнушение. Теперь вот думаю, что делать. И резать бабу жалко – молодая еще, могла бы рожать и рожать, и не резать вроде как уже нельзя – далеко зашло.

– Терпеть не могу этих святош! – от души высказался московский психиатр. – У меня чуть ли не пятнадцать процентов на религиозной почве поступает!

Священник вздохнул: позиция врачей была ему понятна, но они, как всегда, перепутали божий дар с яичницей…

– А никак их прищучить нельзя? – поинтересовался он.

– Вопрос, конечно, интересный! – невесело рассмеялся Костя. – Но ты только представь, сколько вони подымется! Свобода совести там всякая! Права человека! Да и Медведев как-то в них заинтересован, я это вижу…

– У них совместный проект коммерческий, – просветил друга священник.

– То-то я и чувствую, что-то наш глава налево куда-то косит! – сокрушенно тряхнул остатками волос Костя и повернулся к московскому коллеге. – Ну что, отпускаем?

– Придется, – широко улыбнулся психиатр. – Ваш друг патологически здоров, и, боюсь, мы с этим ничего поделать не можем.

– И правильно! – еще шире улыбнулся Костя. – Пусть вон идет к Медведеву извиняться… А то перепугал мужика до полусмерти и – в кусты: в больничке, блин, отсиживается!

Ольга встретила мужа насмерть перепуганным взглядом. Костя определенно был вынужден ей что-то рассказать… И лишь спустя пару часов после того, как попадья накормила его и немного пригляделась, она немного успокоилась.

– Иван Сергеевич приходил, – сказала она.

– Чего хочет? – не отрываясь от газеты, спросил отец Василий.

– Говорит, надо бы денег добавить на Стрелку…

Эта история тянулась уже с начала зимы, еще с того времени, когда отец Василий, поддавшись минутному порыву, выкупил немолодую кобылу по имени Стрелка у вконец запившегося хозяина. И не то чтобы ему была так уж нужна в хозяйстве эта «лошадиная сила», но он привязался к Стрелке, и, если бы не пожар, пожравший и его дом, и сарай, священник бы ни за что с ней не расстался. Но в храме держать лошадь не будешь, двор при церкви тоже невелик, а потому и пришлось отправить Стрелку в небольшое фермерское хозяйство Ивана Сергеевича Перепелкина – одного из прихожан.

Но вот беда, Иван Сергеевич оказался мужик не промах и требовал на содержание кобылы денег, а как раз этого у священника было в обрез: упали сборы в храме, упала и его доля. Ничего не попишешь…

– Может быть, заберем ее? – обратился он к жене.

– И куда?

– Не знаю, – честно признал отец Василий. – Но только денег я ему совсем не могу дать, ты и сама это знаешь.

Ольга кивнула: уже вторую неделю они питались, как отшельники в диких пещерах – бедно и скудно, разве что акрид не ели…

Мысли о Стрелке отвлекли отца Василия от собственных невеселых дум. Кобыла у него была что надо: ласковая, красивая и жутко хитрая, если не сказать пройдошливая. «Завтра ее и заберу! – решил священник. – Хватит бедной животине по чужим дворам мыкаться да на куркулей горбатиться! Только надо сообразить, куда сено сгрузить да кто навоз будет убирать… Ладно, Алексий поможет!»

Но следующие дни оказались настолько насыщенными, что Алексию пришлось заниматься не только кобылой. Само собой, отцу Василию пришлось идти объясняться с Медведевым, и только полная абсурдность предположения, что священник хотел зарубить главу администрации пожарным топором, заставила Медведева почесать в затылке и не торопиться с поспешными обвинениями. И можно сказать, что вопрос повис в воздухе… Само собой, что чуть позже отец Василий навестил в больнице Веру, и, само собой, он обошел наименее стойких своих прихожан в тщетной попытке разобраться, что происходит. Но, похоже, что ничего изменить он уже не мог.

«Дети Духа» сделали ход ферзем. Директора подчиненных им фирм во всеуслышание объявили, что намерены сделать всех своих единоверцев партнерами по бизнесу и выдать каждому свой пакет акций. И для Усть-Кудеяра это было как взрыв бомбы: никто и никогда не делал горожанам таких подарков. И это было только начало. Как следствие, все владельцы акций стали совладельцами предприятий с правом на участие в прибылях, и это совершенно перевернуло представление местных жителей о мироустройстве. Впервые они увидели, что могут иметь кое-что кроме прожиточного минимума. Люди не могли в это поверить, и тем не менее все это было правдой.