Лев Пучков - Привычка убивать

Да, зря он это сделал. Не стоит смотреть на лица умерших, если в этом нет крайней необходимости. Нужно следовать советам старших, даже если эти советы тебе преподносят в форме корявой жестикуляции, далекой от совершенства…

Несмотря на то что гортань покойницы была размозжена, а тело ниже уровня шеи сплошь залито кровью, лицо ее практически не пострадало. Саня три раза хлопнул густыми ресницами, всматриваясь в это лицо, озабоченно нахмурился и перевел взгляд в сторону дамочки-истерички, которая упрямо высовывалась из-за плеча мужика с пистолетом, пытавшегося загородить от нее погребальное действо.

— М-м… — башкир встретился взглядом с дамочкой, поперхнулся и, побледнев, как внутренность кокоса, начал вдруг хватать ртом воздух, будто его внезапно поразил приступ астмы.

— Ну че ты застрял?! Слюной подавился, что ли? — досадливо воскликнул Трофим, заметив некоторое несообразие в поведении своего подручного и, ничтоже сумняшеся, гулко хлопнул его широченной ладонью промеж лопаток.

Башкир утробно икнул, пришел в себя и, ухватившись за противоположный конец крышки гроба, на автопилоте принялся помогать старшему. В сторону парочки, давшей им работу, он более смотреть не хотел, так же, как не желал заглядывать в лицо покойницы. Отпала охота…

Когда работники придали могильному холмику подобие прямоугольника, мужик с пистолетом вздохнул с облегчением и, приблизившись к надгробному камню, поинтересовался:

— Могилка-то чья? Ну, в смысле, если это… ну, если мы захотим навестить, или… — Он не договорил, отчего-то смутился и протянул руку, чтобы сорвать Трофимову фуфайку, умышленно наброшенную на камень так, чтобы скрыть надпись.

— Это пустая могилка, — напрягшись, соврал Трофим и втянул голову в плечи: сейчас его «прикол» может вылиться в самые непредсказуемые последствия. — У нас тут много таких — резервных. А на камне можно выдолбить все что угодно. Скажи — что, мы сделаем.

— Пустая? — Мужик опустил руку, пожал плечами и, растерянно оглянувшись на свою спутницу, спросил:

— Что написать-то? Или не стоит?

— Стоит, — упрямо поджала губы дамочка. — Пусть напишут: «Здесь лежит Ли». Две буквы. «Эл» — «и». Понятно?

— Понятно — Ли… Корейка, что ли? — уточнил Трофим.

— Тебе какая разница? — Мужик сунул пистолет за ремень и пошел к своей спутнице. — Напиши, что сказали, дурных вопросов не задавай… Пошли, солнышко мое, нам нужно спешить. Хватит смотреть туда — все уже. Все, все — вставай…

На этот раз дамочка противиться не стала: послушно поднялась, дала мужику обнять себя и потопала к стоящей на аллее «Ниве», не оглядываясь.

— Пять штук с вас. За срочность, — буднично бросил им вдогонку Трофим и опять втянул голову в плечи: как-то отреагирует агрессор?

— Нету денег, дядя, — извини, — не останавливаясь, бросил через плечо мужик с пистолетом. — Как-нибудь в другой раз.

— Другого раза может и не быть, — нравоучительно заметил Трофим и, моментом обнаглев, предложил:

— А вот пистолет у тебя… Чужой пистолет, судя по всему. Ну видно: не идет он тебе. Импортный, дорогой. А с чужим пистолетом нехорошо — мало ли… А? А то не по-хрестьянски так. Не по-людски. А?

— Совсем оборзел, фимоз? — Мужик остановился, несколько секунд сверлил взглядом морщинистый лик пожилого сторожа, затем как-то неопределенно хмыкнул, выдернул пистолет из-за пояса и, вылущив обойму из рукоятки, бросил красивый кусок металла на аллею.

— Возьми, дядька. Пусть будет все по-человечьи. Зла не держи за грубость — маленько не в себе был, сам понимаешь…

Проводив взглядом «Ниву», Трофим подобрал пистолет и, взвесив его на ладони, сунул за пазуху. Получилось! Могильщик понимал толк в ценах на оружие: неоднократно приходилось продавать взятые с «левых» трупов стволы, время такое. Ствол классный — потянет как минимум на штуку баксов. Не зря работали, терпели унижение и страх от агрессора. И вообще: все сегодня получилось как задумал — хотя могли запросто шлепнуть как минимум пару раз: в самом начале, когда еще под кайфом были, и при конце, если бы вдруг Обнаружилось, что за могилку им предложили…

Трофим вернулся к могилке, показал башкиру жестом: собирай инструмент, уходить пора. Затем стянул с надгробного камня фуфайку, набросил на плечи и задумчиво прищурился на выбитую на граните витиеватую надпись: «Толхаев Григорий Васильевич, 1956 — 1998 гг.».

— Покойся с миром, дочка, — тихо буркнул сторож, направляясь вслед за башкиром прочь от могилы. — Никто тебя не потревожит — ни хера мы тут писать не будем. Обойдутся…