Лев Пучков - Привычка убивать

— Вот, — скромно сообщил исследователь, водружая ларец на стол. — Имеем для вас маленький подарок, миледи.

При виде находки Алиса впала в восхищенное оцепенение и в таком состоянии пребывала до того момента, пока уставший ждать соответствующей реакции Рудин не подступил к ларцу с молотком и зубилом.

— Да ты что! — охрипшим от волнения голосом пискнула дама. — Ты ЭТО хочешь бить молотком?!

— Ну открыть-то его надо как-то, — недоуменно пожал плечами Рудин. — А никаких намеков на замок нет. Щелей тоже не видно. Обстукаем, прослушаем, наметим варианты…

— Не трогай, — заслонила собой находку Алиса. — Дай, я попробую, — и принялась ощупывать ларец со всех сторон, надавливая одновременно пальцами обеих рук в разных местах.

— Может, ты мне объяснишь, что делаешь? — нетерпеливо поинтересовался Серега. — Ты про это что-то знаешь, да?

— Если отсутствуют видимые признаки замка и щелей, значит, есть какой-то секрет, — возбужденно пробормотала Алиса. — Я, конечно, не знаю точно, но мастера той эпохи часто устраивали отпирающее устройство таким образом, что открыть крышку можно было лишь нажатием сразу на две строго определенные точки. То есть случайное открытие было совершенно исключено… Ой!!!

Ларец тихо крякнул и раскрылся — Алиса одновременно надавила на два вензеля, расположенных, соответственно, на задней стенке и левом боку, что вызвало срабатывание какой-то внутренней пружины.

— Ага! Я что-то не понял… — с быстро крепнущим разочарованием в голосе протянул Рудин, заглядывая внутрь. — Это что такое?

— Манускрипты, — восторженно прошептала Алиса, осторожно прикасаясь пальчиком к пожелтевшей от времени бумаге — ларец был набит ими доверху. — Эхо давней эпохи…

— Я такое эхо в гробу видал, — сердито сказал Серега. — Давай посмотрим, карты там нету?

— Какой карты? — Алиса бережно раскладывала бумаги на просторном столе и делала Рудину знак, чтобы подвинул к нему второй:

— Придвинь, пожалуйста — на одном не поместится.

— Карты поместья, — Рудин подвинул стол. — С указанием координат клада. Да ты их одна на одну клади, чтобы верхний обрез было видно — а то и двух столов не хватит. Давай, я помогу…

— Не трогай!!! — Алиса оттолкнула нетерпеливого кладоискателя от столов. — Они хрупкие! Их вообще сначала надо было обработать специальным фиксирующим составом, а потом уже читать. Не прикасайся тут ни к чему — я сама! Сядь на диван, отдохни.

— Ладно, ладно, — поднял руки Серега, присаживаясь на диван. — Смотри на здоровье. Ты мне только скажи, нет ли там каких-нибудь намеков на клад. Ты понимаешь, что там написано?

— Все вполне читабельно, — не оборачиваясь, пробормотала Алиса, продолжая раскладывать бумаги и бегло их просматривая. — Писано разными почерками в основном на двух языках: немецком и французском восемнадцатого века — с невероятным обилием анахронизмов и часто встречающимися ссылками на латыни. А! Вот славянская вязь, родимая — тут все просто. Три записки всего: распоряжения какие-то, потом разберемся… Хотя вот тут есть несколько документов на английском — его я знаю лишь в объеме университетского курса, так что не ручаюсь за первозданную чистоту стиля. Но в целом суть просматривается достаточно отчетливо…

— Так тебе понятно или как? — возмутился Рудин, вдруг почувствовав себя первостатейным болваном. — Ты можешь по-человечьи объяснить?

— Не волнуйся — мы тут со всем разберемся, — пообещала Алиса, заканчивая раскладывать рукописи на столах. — Вот, всего семьдесят три экземпляра, из которых примерно половина на нескольких листах. Колоссально! Любой музей мира прыгал бы от радости, заполучив такое!

— Клад! — потребовал Рудин, вскакивая с дивана. — Упоминание о кладе там встречается? Ну хотя бы намеком?

— Боюсь вас разочаровать, добрый рыцарь, — безмятежно сообщила Алиса, поудобнее усаживаясь на стуле с явным намерением подробно ознакомиться с содержанием документов. — Это все по большей части — письма, записки, разовые поручения интимного свойства, листки из дневников, расписки в получении денег… Какие-либо схемы или карты здесь даже рядом не лежали. И кстати — ты иди-ка обедай, мы с Борькой уже без тебя поели.

— Да, пожалуй, — уныло согласился Рудин, почувствовав вдруг страшную усталость. — Сейчас только и осталось, что жрать да спать…

Пообедав, Серега часок поспал, а проснувшись, закономерно впал в депрессию. Спад утратившей смысл поисковой активности как-то самопроизвольно усугубился угрызениями совести и желанием немедля решить проблему, которой следовало бы заняться гораздо раньше.