А вот Роговский в этом уверен не был. Только что ему сообщили, что трое его подчиненных были зверски расстреляны прямо на глазах у людей в кафе «Варяг», и Быку стало страшно. Наглость, с которой действовали киллеры Дыбина, – а Роговский ни секунды не сомневался в том, чьи именно люди учинили расправу, – полностью развеивала его сомнения в том, действительно ли Дурнов вступится за его бывшего союзника. Озверевший Дыбин ни капли не боится ментов, а это означало, что Дурнов вновь, как и в случае с Лимоном, предал его.
Дыбин в союзе с ментовским полковником действовал с такой наглостью, о какой Роговский и подумать не мог. В максимально короткий срок его люди ограбили ночной клуб, расстреляли троих подчиненных Быка и, что бесило Роговского больше всего, сожгли его квартиру, до смерти перепугав жену. И он ничем не мог ей помочь! Он вынужден был оставить ее одну разбираться с пожарными и милицией, заставив сказать, что его самого сейчас нет в городе.
Роговский понимал, что подвергает супругу большому риску, но забрать к себе молодую жену у него не было никакой возможности. Он должен был на время исчезнуть, оставив жену под возможным ударом со стороны Дыбина. Но Бык надеялся, что его худшие опасения не оправдаются. В противном случае Роговский поклялся жестоко отомстить бывшему союзнику за каждый волосок, что упадет с головы его супруги.
В кабинете управляющего, предварительно отправленного подальше, собралось несколько человек. Это были командиры звеньев из бригады, возглавляемой Лысым. Остальная братва ожидала в холле решения начальства, чтобы потом немедленно приступить к действию.
За столом, прямо напротив Роговского, сидел перебинтованный Лысый. Это именно в его голову пришелся первый заряд картечи, выпущенный из обреза одним из налетчиков на ночной клуб. За мгновение до выстрела Лысый интуитивно понял, что сейчас произойдет, поэтому успел отпрянуть в сторону. Ему повезло – заряд картечи, направленный прямо ему в лицо, прошел вскользь, оторвав кусок уха и оставив на левой стороне лица безобразные борозды.
Доктор только что закончил осматривать его, и наркоз после перевязки еще действовал. Именно поэтому на забинтованной физиономии Лысого не отражалось и малейшего следа боли, которую должен испытывать человек после такого ранения. Лишь руки бригадира Роговского мелко тряслись, выдавая сильнейшее нервное напряжение. Лысый со злостью стукнул кулаками по столу.
– Мать их всех ети! – рявкнул он. – Каждого найду и, в натуре, своими собственными руками так изувечу, что ни один пластический хирург, блин, рожу в порядок не приведет. Чисто уродами сделаю всех!
– Кто тебя так? – сочувственно поинтересовался кто-то из братвы.
– А я знаю, в натуре?! – заорал Лысый, поворачиваясь к сердобольному гоблину. – Недоноски какие-то! Двоих мы уложили. Вон, можешь поинтересоваться. Они в подсобке в мешках упакованы. А два других козла ушли. Костю еще, суки, мочканули!..
– Ты хоть рожи у них рассмотрел? – спросил Роговский.
– Какие рожи, блин? – продолжал кричать Лысый. – Какие рожи, когда мне стволы прямо в морду смотрели, в натуре!
Роговский, не меняя выражения лица, поднялся с кресла и, перегнувшись через стол, притянул к себе Лысого за воротник. Тот зашипел от боли, но сопротивляться не посмел. А Бык, приблизив свое лицо вплотную к забинтованной физиономии бригадира, ласково проговорил:
– Толечка, я прекрасно понимаю, что у тебя нервы расшатаны. Но очень тебя прошу: держи себя в руках. А если ты еще раз посмеешь на меня заорать, то потом горько пожалеешь, что картечь вскользь по твоей роже прошла. Ясно?
Лысый не ответил. Изменившись в лице, он лишь кивнул головой. Бык удовлетворенно улыбнулся и опустился обратно в кресло. Лысый, вновь почувствовав свободу движений, пригладил рукой короткие взъерошенные волосы и отвернулся в сторону, стараясь не смотреть на своего босса. Несколько секунд в кабинете царила тишина, а затем Роговский прокашлялся.
– Думаю, сейчас – самое время ввести в курс дела всех собравшихся. Для начала пригласите сюда этих олухов-охранников. Пусть они расскажут всем, что произошло сегодня в клубе.
В просторном кабинете управляющего горела лишь одна настольная лампа. Роговский повернул ее так, чтобы его лицо полностью оставалось в тени. Сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы посторонние люди знали о его участии в этом деле. Уклониться от участия в сходняке Бык не мог. Но зато в его силах обезопасить себя так, чтобы ни один человек, попавшись ментам в руки, не смог его опознать. А несколько верных братков скорее сядут на десяток лет, чем сдадут его ментам.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу