Михаил Серегин - Бандитский спецназ

Щукин исполнил приказание.

– Умница, – похвалил его Купон. – А теперь отходи в глубь коридора и не загораживай мне выход на улицу. Иначе пристрелю ее.

Николай исполнил и это требование. Бригадир прошел мимо него, пятясь и не спуская глаз с рук Щукина. Несколько секунд Николай стоял неподвижно, а затем вдруг истерично завопил:

– Куда же ты ее, мудак, тащишь? Там же горит все!

Купон обернулся назад лишь на секунду, но Щукину хватило и этого. Резко взмахнув рукой, он бросил вперед финский нож, спрятанный в рукаве. Словно в рапидном показе Николай наблюдал, как искажается страхом лицо Ирины, увидевшей летящий прямо в нее нож, как медленно поворачивается голова Купона, а указательный палец сжимается на курке… И тут все кончилось. Остро отточенная финка почти по рукоятку вонзилась в череп Купона. Руки бандита инстинктивно метнулись к очагу боли, отбросив в сторону пистолет. Но когда они дотянулись до лба, их хозяин уже был мертв. Белая как мел Ирина осталась стоять посреди коридора.

– Бежим быстрее! – заорал Щукин, дергая девушку за руку. – Сейчас тут все заполыхает к чертовой матери!

Николай с Ириной в точности повторили маршрут первого побега из особняка. Только теперь не было стрельбы за воротами. Николай помог Ирине перебраться через забор. В этот раз торопиться было некуда, и Щукин чуть задержал взгляд на разоренном жилище бандита и лишь потом спрыгнул вниз.

– Ну вот, теперь ты полностью отомщена, – проговорил Николай, обращаясь к Ларисе так, будто она могла его слышать.

– Ты о ком? – испуганно спросила Ирина.

Щукин промолчал. Взяв девушку за руку, он повел ее к машине. Всю дорогу он молчал, думая о своем, а девушка не решалась тревожить его расспросами. Николай оставил девушку в машине и пошел оформлять ее в гостиницу «Метрополь». А вернувшись, открыл перед Ириной дверь и подал руку.

– Держи, – глухо проговорил он, протягивая девушке бриллиантовое колье.

– Что это? – удивленно спросила она. – Откуда ты это взял?

– Это память о женщине, которая погибла, спасая мне, а значит и тебе тоже, жизнь, – грустно улыбнулся Николай. – Храни его как память о ней. Теперь ты завтра можешь спокойно вернуться в свой дом или выбрать любой другой по вкусу. Для этого ты достаточно богата.

Щукин развернулся, чтобы уйти, но Ирина остановила его, вцепившись обеими руками в куртку.

– Постой, ты куда? – с дрожью в голосе спросила она.

– Теперь, девица, наши пути расходятся. – Николай развел руки в стороны. – Ничего не поделаешь.

– Но я люблю тебя, дурак! Неужели ты этого до сих пор не понял? – закричала Ирина на всю улицу.

– Ничего. Это возрастное. Это пройдет, – попытался улыбнуться Щукин. – А впрочем, если ты лет через пять еще будешь помнить обо мне, тогда мы непременно встретимся.

И, резко развернувшись, Николай ушел, оставив на ступеньках «Метрополя» маленькую, глупую, плачущую и безнадежно влюбленную девчонку…

В огромном роскошном кабинете, размерами напоминающем скорее волейбольную площадку, чем рабочее помещение, за массивным дубовым столом под портретами президента и министра внутренних дел восседал пожилой генерал в милицейской форме, своим ростом и статью как нельзя лучше подходивший к антуражу кабинета. Напротив на краешке стула разместился моложавый полковник. Генерал укоризненно смотрел на него, постукивая костяшками пальцев по полированной поверхности стола. Полковник старательно отводил глаза в сторону, желая видеть что угодно, только не лицо начальника. В кабинете царила полная тишина, и постукивание пальцев по столу звучало громче барабанного боя. Наконец генерал глубоко вздохнул.

– Подвели вы меня, господин полковник, – сиплым басом прогудел он. – Ох как подвели.

– Так точно, господин генерал. – Полковник так и не поднял глаз на начальство.

– Да что ты все в пол пялишься, Юрий Никифорович. – Генерал хлопнул заскорузлой ладонью по столу. – Я с тобой, наверно, разговариваю, а не с твоим затылком.

– Так точно, – ответил полковник и наконец поднял глаза.

– Вот, блин, заладил, как попугай: «так точно, так точно». – Генерал от возмущения всплеснул руками. – Мы с тобой не на планерке и не на приеме в министерстве. Будь добр меня по имени-отчеству называть. Или забыл?

– Никак нет, Андрей Игнатьевич, – почти отрапортовал полковник. – Помню.

– Да-а, – вздохнул генерал. – Тебя, Дурнов, как горбатого, только могила исправит. Ладно, мы тут собрались не пряники трескать. Ты хоть знаешь, что всю статистику мне завалил?