Михаил Серегин - Последняя стрелка

«Вот руки у меня откажут, тогда и буду в кабинетах штаны протирать!» – твердил он всякий раз, и спор на этом заканчивался. То же самое было и сегодня.

– Секретарши вам, молодым, нужны, чтобы было за что подержаться, когда жена далеко, – пробасил Рамазанов в ответ на реплику Владимира. – А у меня, у старого, гаечный ключ уже на них не стоит! Правда, Виталик? – Шакирыч так хлопнул крепкого братка по плечу, что тот едва не сел на пятую точку.

– Да ну тебя к ядреной матери с твоими шуточками, в натуре! – отмахнулся от него Фиксатый. – Проблемы у нас. А то мне делать больше нечего, кроме как с тобой тут махаловку устраивать!

– Что случилось? – Рамазанов настороженно посмотрел на Владимира.

– Пойдем в офис. Там все и выясним, – пожал плечами Полунин и направился в кабинет директора, расположенный на втором этаже, прямо над мастерскими.

Кабинет выглядел жутко. В нем ничего не было, кроме обшарпанного стола, таких же обшарпанных стульев, пары шкафов да старого громоздкого сейфа, в котором хранилась всякая ерунда вроде набора гаечных ключей, недопитой бутылки водки и старой потрепанной кожаной папки для бумаг, положенной туда Полуниным еще лет пять тому назад. В целом кабинет Рамазанова больше походил на каморку прораба в доперестроечные времена, чем на офис преуспевающего бизнесмена.

Полунин бывал здесь часто и давно привык к окружающей обстановке. Однако Батон и Виталий оказались здесь впервые и буквально ошалели от увиденного.

– Это что, Шакирыч, в натуре, твой офис? – выпучил глаза Фиксатый. – Ты че, типа нищий? Отделать его конкретно не можешь? Вот те хрен!

– А оно мне нужно? – равнодушно проговорил Рамазанов, смахнув ладонью пыль со стула. – Я тут раз в год бываю, и то по обещанию. Вон в бухгалтерии бабы попросили, я им мягкую мебель купил. А тут и так сойдет.

– Ну, как знаешь, – хмыкнул Фиксатый, с опаской опустившись на стул, предварительно постелив на сиденье старую пожелтевшую газету.

– А это ты зря, – покачал головой Шакирыч, ткнув заскорузлым пальцем в газету. – Я в ней болты, маслом машинным перемазанные, сюда приносил.

Виталий вскочил со стула так, будто ему подложили парочку каленых кнопок, и принялся вертеться по кабинету, пытаясь рассмотреть тыл своих белых спортивных штанов. Рамазанов, глядя на него, добродушно расхохотался. Фиксатый удивленно уставился на него.

– Да пошутил я, – сказал Шакирыч. – Какой же дурак болты в кабинет прет? Что, им в гараже применения не найдется? Это только у зайца в частушке ширинка на болтах, а у меня с этим делом все в порядке. Жаль, хранить под этой ширинкой нечего. Все отвалилось давно и списано по окончанию срока службы.

Теперь уже рассмеялись все. Напряжение, царившее в компании до этого момента, мгновенно исчезло. Даже взрывной Виталий лишь махнул рукой на Шакирыча и тоже рассмеялся.

– Пенек старый, – фыркнул он. – Перепугал меня, как лоха, в натуре!

– Ладно, Виталий, давай перейдем к делу, – оборвал общий смех Полунин. – Рассказывай, что случилось. Только с самого начала. И без утайки. Иначе я вам помочь не смогу.

– Да чего тут рассказывать? – всплеснул руками Фиксатый, в миг становясь серьезным. – Попался Колян конкретно. Подставили его, как лоха, пока он бычился на весь белый свет и себя пупом земли считал!

Снова усевшись на пожелтевшую газету, закрывшую собой неприглядную поверхность стула, Виталий начал рассказывать. Скрывать он ничего не собирался, поскольку считал, что если кто-нибудь и сможет помочь Батурину, то только Владимир.

Рассказал Фиксатый и о том, что все они считали наезд на фирму Вадима делом рук братков Чугуна, сколотившего новую группировку, но ошиблись, затем о разборке в биллиардной, о поисках таинственных рэкетиров и о том, как взяли Батурина.

– Многого, Седой, я не знаю, – вздохнул Виталий. – Я из клуба отъехал по своим делам буквально на полчаса, а когда возвратился, увидел около дверей конкретную тусовку. Ну, думаю, все, трындец! Разборки, в натуре, начались. Либо Колян этих козлов все-таки вычислил, либо они сами приехали наших валить!

Виталий достал из кармана пачку сигарет, закурил. Руки его снова стали дрожать от волнения. На сей раз Фиксатый устыдился своей слабости и изо всех сил тщетно пытался унять дрожь. Впрочем, кроме Полунина никто этого не заметил. Рамазанов смотрел под стол, а Батон тупо уставился на стену.

– Я сразу, конкретно, по газам! Думаю, сейчас я вам, суки, покажу, кто я такой, – продолжал Фиксатый. – Подъехал поближе, смотрю – а там менты! Ну я сразу и заныкался на другой стороне улицы. Ты не думай, Седой, я не трус! Но если бы и меня замели, кто, в натуре, пацанам бы помог?